Охотники на волков

– Род, послушайте, – обратился к нему Ваби, когда перед обедом они остались вдвоём. – За наше отсутствие вунги удвоили свою дерзость: они чуть ли не осадили факторию. Тут всем пришлось пережить тяжёлые минуты. За их убийства и грабежи правительство объявило им войну и прислало сюда солдат с приказом ловить и истреблять их без пощады.

Глаза Ваби загорелись. Через пару минут он прибавил:

– Уже несколько дней идёт рекогносцировка и поиски индейцев. Видимо, бандиты почувствовали тревогу за свой тыл, поэтому они отстали от нас. Сегодня мы присутствуем только при начале кампании. Завтра солдаты выступят для настоящей облавы на индейцев.

– Я не могу, Ваби. Вы ведь это сами знаете, мать меня ждёт, и вы обещали меня проводить. Солдаты могут обойтись без вас. Едем в Детруа и уговорите вашу мать отпустить с нами Миннетаки.

Ваби растроганно пожал руку Роду.

– Это невозможно, мой долг остаться здесь. Миннетаки тоже не сможет сопровождать вас. Её сейчас нет здесь.

Родерик зашатался и побледнел.

– Успокойтесь, она в безопасности! – проговорил Ваби. – Она так нервничала, да и здоровье её так пошатнулось, из-за ужасных испытаний, пережитым ею в течение этих двух месяцев, что отец решил отослать её отсюда до окончания всех этих событий. Отец хотел и мать отправить вместе с ней, но она решительно отказалась.

– Миннетаки далеко отсюда? – пролепетал Род.

– Она уехала в Кеногами-Хоуз четыре дня тому назад в сопровождении одной женщины и двух провожатых. Это их следы вы видели на санной дорожке.

– Значит, маленькие ножки действительно были её!

– Вы ведь это говорили, дорогой друг! Значит, решено: вы остаётесь? Таким образом, вы первый будете её приветствовать по возвращении.

– Я не могу. Моя мать прежде всего.

Миннетаки перед отъездом оставила своей матери-индианке письмо на имя Родерика. Ваби принёс письмо в его комнату, чтоб хоть немного утешить юношу. Девушка писала, что без сомнения она вернётся раньше возвращения молодого охотника. Если случится обратное и если Род уедет, не дождавшись её, то она очень просит его не забывать дорогу в факторию и в следующий раз взять с собой миссис Дрюи. За обедом Миннетаки-мать несколько раз повторила это приглашение. Она прибавила, к большой радости Рода, что лично уже несколько раз писала миссис Дрюи, которая всё время находится в добром здравии, и что она считает её своим другом.

Вечером делили меха, которые директор фактории приобрёл у них от имени компании. Доля Рода вместе с третьей частью золотых самородков составила приблизительно семьсот долларов.

Утром Род написал Миннетаки длинное письмо, и верный Муки взялся доставить его молодой девушке.

Род сел в сани, которые его уже поджидали.

Друзья пожали друг другу руки.

– Мы вас ждём будущей весной, как только сойдёт снег! Это решено, не правда ли?

– Да, если буду жив, – ответил Род.

– На этот раз мы отправимся за золотом!

– Да, за золотом!

– И Миннетаки будет здесь! – прибавил Ваби.

Род покраснел. Сани двинулись. И скоро они уже неслись по белой равнине. Род, с устремлённым вдаль взглядом, мечтал о материнских ласках. Но порой он всё же обращался мыслью назад и снова видел перед собой дорожку в Кеногами-Хоуз, на которой отпечатались следы маленьких, любимых ножек. До весны было ещё далеко… И из глаз бедного юноши выкатились две крупных слезы.