Охотники за душами

Как кролик, за которым гонятся собаки, я бегу за ним, спотыкаясь, вниз по склону. У меня за спиной рычит и чертыхается фермер, временно ослепленный – земля попала ему в глаза. Феникс бежит рядом, рюкзак на бегу бьет его по спине. По полю раскатывается второй выстрел дробовика, пули свистят мимо… Но ни одна не задевает меня. Мы ныряем в лес и под укрытием деревьев слышим, как вслед нам визжат пули следующего выстрела, пролетая над головой.

19

– Ох, едва не попались! – выдыхаю я, слезая с мотоцикла и снимая шлем. Феникс гнал как сумасшедший несколько миль, при этом то и дело куда-нибудь сворачивал, чтобы убедиться, что за нами нет хвоста. Наконец мы остановились на берегу реки. Здесь совсем пусто, на лугу нет ничего, кроме цветов и высоких трав.

– Да… едва не попались, – морщась, словно от боли, Феникс слезает с сиденья, пинком ноги откидывая подножку, чтобы поставить байк. После чего он сбрасывает с плеч рюкзак – и я вижу, что тот в нескольких местах пробит мелкими дырками. Да что там рюкзак – кожаная куртка тоже тут и там продырявлена.

– Он все-таки в тебя попал, – охаю я. Теперь я наконец понимаю, что Феникс закрыл меня собой от выстрелов фермера.

Феникс бредет к реке и падает на колени у края воды. Молча смывает с рук присохшую грязь и умывается. Подойдя ближе, я вижу, что он морщится от боли.

– Сильно он тебя? – неловко спрашиваю я.

– А это ты мне скажи. – Он со стоном стягивает куртку, и я вижу, что футболка насквозь пропиталась кровью. Я зажимаю себе рот, чтобы не заорать от ужаса – крови слишком много, что же ее так много? На секунду к горлу подкатывает тошнота.

– Совсем все плохо? – Феникс замечает, как я перепугана.

Я изо всех сил стараюсь взять себя в руки и как можно спокойнее пожимаю плечами:

– Ну, так я не очень вижу, нужно снять футболку, чтобы я посмотрела.

Я осторожно помогаю ему стянуть футболку. Морщась от жалости, осматриваю раны от выстрелов – вся спина в крови и рытвинах от дроби, но куртка и рюкзак, кажется, приняли на себя большую часть удара. Синяков больше, чем открытых ран.

– Похоже, большая часть дроби вошла неглубоко, – сообщаю я.

– Все равно жутко больно, – выдыхает Феникс сквозь зубы. Он машет рукой в сторону изрешеченного рюкзака: – Там, в боковом кармане… аптечка…

Я протягиваю ему металлическую коробку с вмятиной на крышке: каким-то чудом аптечка уцелела.

– Угу, молодец. Вот ты меня и подлатаешь, – он возвращает аптечку мне.

– Я?

Он кивает. Я смотрю на аптечку, как на какой-то инопланетный артефакт, потом перевожу взгляд на его окровавленную спину.

– Может, лучше в больницу?

Феникс смотрит на меня одновременно насмешливо и с жалостью:

– К сожалению, Дженна, мы лишены этой прекрасной возможности… если, конечно, не хотим, чтобы нас арестовали.

Я неохотно открываю крышку и диким взглядом обвожу весь набор бинтов, пластырей, турникетов, антисептических салфеток, шприцев и марли.

– И что мне со всем этим делать?

– Да что обычно. Меня спасать. – Он улыбается, и его уверенность в моих медицинских способностях кажется мне настолько же обнадеживающей, насколько необоснованной.

– Но я же никогда не… – Я не договариваю, ведь и так понятно, что мне на это ответит Феникс. – Ладно, – вздыхаю я. – Как-нибудь разберемся.

Я копаюсь в аптечке, не зная, с чего начать. У нас в школе были курсы первой помощи, но ведь совсем базовые! Типа там как приклеить пластырь… что делать, если укусила оса… звоните 103 или 112. А вот как быть с огнестрельными ранениями, я что-то не очень знаю. И тут мне вспоминается Отблеск событий в бомбоубежище. Тогда я слишком психанула, чтобы обратить внимание на детали, но на мне ведь точно был белый халат. Одна за другой передо мною встают картины из той жизни, где я была санитаркой во время Второй мировой войны. Я позволяю Отблеску заполнить сознание и полностью доверяюсь интуиции. Надеваю хирургические перчатки, осторожно протираю спиртовыми салфетками спину Феникса. Нахожу пинцет, его тоже обеззараживаю с помощью салфеток. Уверенными точными движениями подцепляю и вытаскиваю дробины – Феникс каждый раз сжимает зубы, чтобы не закричать. Наконец с дробью покончено. Я промываю раны, потом накладываю повязки и клею пластыри. Отхожу в сторону и осматриваю результат работы.

– Ну что, доктор Дженна, каковы мои шансы? – ухмыляется сквозь боль Феникс.

– Ты похож на плохо упакованную посылку с почты, везде дырки и скотч! – Шутка так себе, но я смеюсь от облегчения. – Зато ты жив!

Феникс тихонько качает головой:

– Да уж, иногда я сомневаюсь, кто тут за кем присматривает все эти жизни подряд.

Я ласково ему улыбаюсь:

– Ну, мы можем по очереди приглядывать друг за другом.

Он вскидывает на меня свои прекрасные сапфировые глаза, и взгляд такой ясный, такой открытый и беззащитный, что я снова чувствую все то же странное и непреодолимое притяжение. Прежде чем напряжение станет непереносимым, я отвожу взгляд и с особой тщательностью принимаюсь наводить порядок в аптечке.