Охотники за душами

Мы убегаем в ночную темноту, и я чувствую себя зайцем, которого травят собаками. Высокие стебли созревшей кукурузы хлещут меня по лицу, так что невозможно ни разглядеть ничего впереди, ни увидеть наших преследователей. Единственное, что дает понять, где наши преследователи, – это резкие команды Дэмиена, хруст кукурузных стеблей и редкие проблески ярких налобных фонарей.

В темноте я спотыкаюсь о корень и с разбега падаю навзничь на каменистую землю. Феникс разворачивается и бежит мне на помощь, как вдруг рядом с нами раздается крик:

– Они здесь!

Мы прижимаемся к земле, стараясь не дышать, и слышим, как кукуруза шелестит под ногами преследователей – все ближе и ближе. Луч фонарика проходит всего в нескольких метрах от нас. Мое сердце колотится так оглушительно, что, не сомневаюсь, подходящий все ближе Охотник слышит его стук…

Я крепко зажмуриваюсь и прижимаюсь к груди моего Защитника. Он обещал, что со мной не случится ничего плохого. И хотя в Римской империи он всего лишь раб, недавно появившийся в нашем доме, я ему верю. У него на руках я чувствую себя защищенной от всего на свете. Но все-таки опасность совсем близко. Мы прячемся в канаве, и я слышу, как приближаются шаги обутых в сандалии ног. По пшеничному полю пробегает ветерок, и стебли шелестят, словно хвост гремучей змеи.

– Раб! – выкрикивает грубый голос.

Я с ужасом узнаю голос центуриона, громилы из страшного Двенадцатого Легиона. Должно быть, сейчас он всматривается в темноту черными, похожими на отполированные куски оникса глазами. Будучи героем войны, он явился к моему отцу, сенатору Луцию Аврелию Кларусу, чтобы принести ему в дар трофеи из похода. Но Кустос, мой Защитник, предупреждал, что это была лишь уловка для того, чтобы проникнуть к нам на виллу… и убить меня!

– Сейчас же отпусти девочку! – требует центурион. – Поверь мне, раб, после того, что я с тобой сделаю, смерть на кресте покажется тебе прекрасным избавлением!

Я чувствую, что сердце Кустоса бьется быстрее – ему страшно, но он не двигается с места и только крепче обнимает меня.

– Ты не сможешь прятаться вечно, – центурион широкими шагами идет в нашу сторону. – Сотня моих людей прочесывает поле, они найдут и тебя, и малышку.

Он всего в нескольких ярдах от нас. Еще несколько шагов, и он найдет нас, и тогда…

Я моргаю, очнувшись от Отблеска, – и ровно в это мгновение между стеблями кукурузы показывается темная фигура в капюшоне. Феникс вскакивает на ноги и толкает Охотника плечом в грудь. Прежде чем он очнется, мы стрелой срываемся с места и исчезаем в колеблющемся море кукурузы.

Однако остальные Охотники уже слышали, где мы. Они сбегаются со всех сторон, пытаясь отрезать нам пути к отступлению. Крепко сжимая мою руку, Феникс тянет меня к краю поля. Сердце отчаянно колотится, в легких горит – такое чувство, словно я бегу без остановки всю жизнь. Да и все предыдущие жизни тоже, я вечно ухожу от бесконечной, не замедляющейся ни на секунду погони. Одно чудесное спасение за другим, но с каждым разом преследователи все ближе к цели, а их жертва все слабеет, все теряет силы с каждым отчаянным рывком…

Каким-то чудом мы первыми добегаем до изгороди и лихорадочно карабкаемся через нее на трассу. Мимо нас пролетают легковые машины и грузовики, яркий свет фар слепит глаза. Кто-то из водителей возмущенно сигналит, едва не сбив нас в темноте.

Феникс прикрывает глаза от света и вскидывает большой палец.

– Ты что, думаешь кого-то застопить? – Я тревожно оглядываюсь на кукурузное поле. Под покровом ночи Охотников не разглядеть, но я понимаю, что вряд ли они где-то далеко. – Кто же станет нас подвозить посреди ночи?