Охотники за душами

– Уходи, или я вызову полицию, – обрывает меня она. Я слышу, как хозяйка щелкает замком и накидывает цепочку. Наверное, она тоже видела мою фотографию в новостях.

После всего произошедшего, после убийства Феникса в кругу камней я задумываюсь, не лучше ли было бы и в самом деле просто позвонить в полицию. Однако потом я напоминаю себе, чем закончилась моя встреча с детективом-инспектором Шоу, и отметаю мысль искать помощи у полицейских. Нельзя быть уверенной, что они окажутся на моей стороне.

Так что моя единственная надежда – все-таки найти Душевидца Габриэля. Феникс говорил, он священник, так что разумнее всего искать его в церкви.

Занавески домика чуть колеблются, пожилая женщина наблюдает в щелку меж шторами, как я выхожу обратно под дождь и направляюсь прочь по улице. Время от времени я оглядываюсь через плечо, наполовину ожидая увидеть Дэмиена и его Охотников. Но дорога остается пустой, только пара уток ходит вразвалочку у пруда. Однако же я знаю, как глупо было бы думать, что они отказались от преследования.

Старинная, еще норманнская, церковь стоит в конце дороги, рядом возвышается тяжелая четырехугольная башня колокольни из костуолдского известняка. Длинные стены украшены узкими витражными окнами. Для такой маленькой деревни здание храма кажется очень впечатляющим. Я прохожу через узкую калитку со скрипящими петлями и иду через церковный двор.

То тут, то там виднеются замшелые надгробия, поросшие длинной, давно не стриженной травой. Над тропинкой нависает старый скрюченный тис, бросая на древние камни длинную изломанную тень; в дальнем углу свалены кучей гниющие листья, и запах от них стоит такой, как будто там внутри помер какой-то несчастный зверек.

С ветки тиса зловеще каркает черная ворона, и я чувствую, как у меня по спине пробегает дрожь. Меня переполняет неприятное ощущение дежавю, но я совершенно не помню, чтобы была здесь раньше, и за ним не следует никакого Отблеска. Похоже, мне знакомо не место, а само чувство сильной тревоги.

Ускорив шаг, я прохожу через кладбище и поднимаюсь на паперть. Заходя в церковь, я краем глаза замечаю движение в противоположном конце улицы. Вдалеке между домами виднеется фигура человека в капюшоне. Сердце отчаянно колотится в груди, я прячусь на паперти и вижу, как к нему приближаются остальные. Не знаю, заметили ли они меня, но им точно не составит труда обыскать деревню. Я берусь за холодное кованое кольцо двери, отчаянно надеясь, что церковь не заперта. Тяжелая дубовая дверь медленно, со скрипом открывается, я проскальзываю в щель, закрываю за собой дверь и подпираю ее изнутри двумя стульями. Конечно, такая баррикада долго не продержится, но, может быть, хотя бы даст мне несколько лишних секунд на побег.

В церкви темно и холодно, воздух пахнет плесенью. При входе стоит каменная чаша, в которой давно пересохла освященная вода, деревянный ящик для пожертвований и шкаф со сборниками гимнов в пыльных кожаных обложках. Ряды скамей уходят к алтарю на возвышении в восточном конце церкви, огромный витраж над ним изображает распятие Христа. Свет не горит, и вначале мне кажется, что я одна. Потом я замечаю в полумраке у алтаря высокую фигуру в черной сутане и белой колоратке.

– Габриель? – с надеждой шепчу я, эхо разносит мой шепот по всей пустой церкви.

Священник оборачивается. Лицо у него изжелта-бледное, словно пергамент, и все покрыто морщинами, щеки запали, редкие черные волосы разделяет аккуратный пробор. На носу плотно сидят темные очки, что немедленно меня настораживает, но улыбается он тепло и приветливо.

– Да, дитя? – мягко отвечает он.

Я медленно и настороженно приближаюсь к алтарю.

– Вы… Душевидец? – спрашиваю я.

– А ты кто, дитя? – он отвечает вопросом на вопрос.

– Я Дженна, Первая из Первопроходцев, – откликаюсь я. – Меня прислал Феникс.

39

Сойдя со ступенек алтаря, Габриэль тянет иссохшую белую руку, чтобы поприветствовать меня. Мы обмениваемся неловким рукопожатием, кожа его и на ощупь напоминает пергамент, рука холодная, но сильная. По правде говоря, он так рад моему приходу и до того крепко сжимает мою руку в своей, что на мгновение я пугаюсь, что он никогда меня не отпустит.

– Ты же ужасно замерзла! – восклицает он, потом щупает рукав моей куртки. – Вдобавок промокла насквозь!

Ощупью пробираясь между скамьями на хорах, он находит потрепанное одеяло и протягивает мне.

– Спасибо. – Я накидываю его на плечи, дрожа от холода. – Но у нас есть гораздо более срочные дела.

– Конечно, есть. Иначе для чего бы ты искала меня? – Габриэль достает из-за кафедры тонкую белую трость и ощупывает ею пол в поисках верхней ступеньки.

– Вы слепой? – спрашиваю я, понимая теперь, зачем ему очки.

Он резко поворачивается ко мне:

– Да. Тебе это как-то мешает?

– Нет… конечно, нет, – я стыжусь собственной бестактности. – Просто… как вы можете быть Душевидцем, когда вы слепой?

Габриэль отвечает спокойной мудрой улыбкой.