Охотники за джихами

Друзья вытащили Друга из ямы, высыпали все черепки обратно, притрусили их травой, чтобы кто-нибудь из жителей не соблазнился кремневым топором или наконечником для стрелы, и побежали домой.

«Возьми свой нож обратно!»

Следующее заседание археологического общества проводили на месте, где Друг сделал своё удивительное открытие. Заявились все участники казачебродской экспедиции — даже Арсен и Зоя Николаевна. Не было, правда, прохиндеев, но они вовсе не участники экспедиции, раз они ушли в горы, как только дело дошло до настоящих исследований. А кроме того, если верить словам Линючки — в чём-чём, а в таких делах она ещё не ошибалась, — они до сих пор никак помириться друг с другом не могут. Ну, а если так, то пусть себе сидят по домам, злятся и скучают. Без злючек лучше.

Пал Палыч сел около дружковской раскопки на корточки и запустил руку в ямку. Он вытащил несколько черепков, очистил их травой от земли, от одного отколол кусочек своей археологической палкой, посмотрел на излом и пробормотал:

— Гм! Фрагмент гончарной керамики. — После чего зачем-то сунул черепки обратно в раскоп и пошёл вдоль канала.

Он то и дело останавливался, пробовал землю палкой, поднимал какие-то камешки и черепушки, но в планшетку их не прятал, а клал на прежнее место. Когда это занятие ему надоело, он вернулся к раскопу и сказал:

— Ваш пёс проявил незаурядные археологические способности. Замечательная стоянка!

— Джиховская, да? — спросил Адгур.

— Пока ничего определённого сказать нельзя. Одно ясно — интересная. Обычно культурный слой находится на большой глубине, здесь же…

— Культурный слой? Разве может быть слой земли культурным или некультурным?

Оказывается, да, может. Археологи называют культурными те слои земли, в которых сохранились остатки материальной культуры прошлого: орудия труда, черепки, кости животных. И чем дальше отстоит от нас эпоха, тем глубже залегает её культурный слой. Вот, например, археологам, проводившим раскопки в Великом Новгороде, чтобы добраться до двенадцатого века, пришлось углубиться в землю на семь метров. Двадцать пять бревенчатых настилов мостовой сняли они, прежде чем докопались до слоя десятого пока. И они доказали, что Господин Великий Новгород был одним из самых культурных и благоустроенных городов своего промели. Ведь первая мостовая, скажем, в Париже появилась в двенадцатом веко, а в Лондоне — в пятнадцатом. В Великом же Новгороде ходили и ездили по мостовым уже в десятом веке, и не только по главным улицам, где селилась знать, но даже и по Холопьей улице, где, как говорит само название, жила городская беднота — холопы.

Раньше считали, что грамотными на Руси, так же как на западе, были лишь священники да феодалы. Простому же люду, дескать, грамота была не нужна, да и писать им было не на чем, так как единственный писчий материал того времени, пергамент, был по карману лишь немногим, потому что он изготавливался из шкур ягнят и козлят и был очень дорог. А вот раскопки на Холопьей улице показали, что у простого люда был свой, дешёвый «пергамент» — береста. Археологи нашли кусочки берёзовой коры, на которых были выдавлены буквы. Эти письмена прочитали. Их писали крестьяне, горожане, ремесленники и писали по самым обыденным делам.

Историкам была известна лишь одна грамотная русская женщина прошлого — дочь Ярослава, княжна Анна, ставшая женой французского короля Генриха I. А вот в Новгороде было найдено такое послание: «Если у тебя уже готово, что ты мне ткала, то избели это и присылай». Вот и выходит, что простая ткачиха знала грамоту.

— Так не она же писала! Ей писали! — воскликнул Арсен.

— Разве неграмотный человек может прочесть письмо? — спросила Зоя Николаевна. — Неграмотным людям письма не пишут.

— А может, тот человек думал, что она попросит какого-нибудь знакомого прочесть. Разве так не бывает?

— Вот именно знакомого, — сказал Пал Палыч. — Не станет же простая ткачиха обращаться к попу или к князю с просьбой прочитать записку о каком-то полотне, которое надо избелить? Нет, заказчик знал, что ткачиха грамотна. Или же он предполагал, что у неё под рукой есть близкий человек, кто прочтёт ей письмо. Значит, человек её круга… А вот в другом грамоте новгородец Борис просит жену Наталью прислать ему забытую рубаху. Неподалёку от этого письма было найдено другое — в нём Наталья сообщает родным о смерти мужа Бориса. Самое древнее, дошедшее до нас берестяное письмо — послание новгородки Гостяты — относится к одиннадцатому веку. Гостята жалуется некоему Василию на то, что муж отнял у неё имущество и выгнал из дому на улицу.

— Вот бы нам найти такую берестяную грамоту, — перебил рассказ Пал Палыча Адгур. — И чтоб джих писал своей джихше: «Почисть мне щит. Я пошёл на войну». И чтобы подпись была: «Твой верный джих». Вот тогда у нас было бы точное доказательство, что это джиховская стоянка.