Охотники за каучуком

В течение первых пятидесяти лет маленькие кусочки каучука ценой в несколько реалов серебром за грамм рассматривались в Европе как экзотическая достопримечательность. Поскольку серьезного применения странному веществу найти не смогли, о нем в конце концов забыли.

И вот теперь, через полтора столетия, Кондамин вторично открыл каучук.

2

— Эй, парень, в чем дело? Почему перестал грести?

— Там кто-то крикнул, сеньор.

Индеец, сидящий в носовой части лодки, показывает на стену из пышных зарослей, к которым они приближаются. Уже несколько часов блуждают они по лабиринту из протоков и рукавов реки, между песчаными отмелями и покрытыми болотами островами, проплывают под упавшими деревьями, пробиваются через мелководье и завесы из растений, сквозь которые просвечивают широко раскрытые чаши гигантских цветов: яркие чудовища с длинными тычинками и мясистыми лепестками, своими завернутыми краями напоминающие пасти хищных животных.

Кондамин велит убрать весла и напряженно прислушивается. Индеец делает быстрое движение. Теперь и Кондамин слышит в зарослях звонкие голоса — оттуда доносятся смех и возгласы.

— Наверно, деревня! — говорит индеец.

Еще немного, и перед ними открывается небольшой мелководный залив, в котором купаются несколько женщин. На их стройных бронзовых телах сверкают капли воды, их движения кажутся необычайно мягкими в рассеянном свете, пробивающемся сквозь высокие кроны деревьев.

Вдруг чье-то весло гулко ударяется о борт лодки. Крик испуга раздается над заливом. Женщины застывают, как изваяния, стоя по колено в воде. С носа лодки индеец окликает их. А женщины уставились на белого человека, словно не поймут, нужно ли спасаться бегством. Индеец выпрямляется в узкой носовой части каноэ и пытается успокоить не двигающихся с места индианок. Постепенно их испуг проходит. Они начинают тихонько переговариваться друг с другом, не сводя любопытных взглядов с Кондамина. Наконец начинают хихикать и делать непонятные жесты.

— Нас зовут в деревню, сеньор.

Кондамин кивает.

Женщины выходят из воды и бегут рядом с лодкой вдоль берега. Весельчак Хоа отпускает шуточки. Индианки не остаются в долгу, хохочут, машут ему.

Деревня расположена на косе, далеко вдающейся в реку, и состоит из круглых хижин. У жителей довольно светлая кожа и добродушное выражение лица. Скоро они перестают бояться белого человека, охотно берут предложенные им подарки и в благодарность приносят лепешки из маниоковой муки и плоды, напоминающие виноград.

Вечером Кондамин сидит с вождем перед его хижиной и расспрашивает, по какой из многочисленных проток нужно плыть, чтобы поскорее выбраться из этого лабиринта островов. Хоа кое-как переводит. Вождь объясняет им кратчайший путь. По его приказу гостям принесли черепашьи яйца, испеченные в золе. Площадка перед хижиной освещена багровым пламенем; во время еды Кондамину ударяет в нос неприятный запах, напоминающий ему о коптящих факелах, которые предлагали в обмен на табак индейцы провинции Эсмеральдас. Кондамин встает и берет в руки факел. Ну конечно! Он сделан из того самого эластичного вещества, что и факелы в Эсмеральдасе, — так же коптит и воняет.

Вождь спрашивает, не хочет ли белый человек получить этот факел в подарок. Кондамин качает головой. Он интересуется, многие ли из прибрежных племен пользуются такими факелами и что это за странный материал, из которого они сделаны?

— Гвеве! — отвечает вождь.

— Это дерево?

Вождь кивает.

Из гвеве делают также шары, передает он через Хоа.

— Шары, которыми играют дети.

Он поднимается и идет в хижину, чтобы принести игрушку и показать ее белому. Кондамин протягивает руку. Шар тяжелее, чем кажется на первый взгляд, серого цвета, шершавый на ощупь и податливо меняет форму, когда Кондамин сжимает его. Вдруг он падает на землю. Кондамин пятится назад. Что-то серое, круглое скачет перед ним, подпрыгивает и катится прямо в горящий костер, из которого сразу же потянуло едким дымом.

— Он живой? — восклицает пораженный француз. Вождь берет сучок, достает чадящий, зловонный шар из огня и обращается к Кондамину.

— Есть еще!

У Кондамина мелькает догадка. Он быстро спрашивает:

— Где?

Вождь поворачивается к хижине и что-то кричит. Старуха индианка выносит другой шар, и Кондамин внимательно рассматривает его при свете костра. Вдруг он с силой ударяет им о землю. Мяч высоко подскакивает. Кондамин подбегает к нему, ловит, снова бросает и, смеясь, наблюдает за прыгающим шаром. Ведь это… то самое вещество, которое описал Карвахаль в своем дневнике! Вещество, из которого индейцы уже двести лет назад делали прыгающие мячи. То самое, которым испанцы заменили смолу при конопачении своих кораблей! Каучу! Чудесное вещество!