Охотники за книгами Сезон 1

Габриэль взял книгу в руки. От нее по-прежнему исходило тепло — даже сильнее прежнего. Габриэль припомнил, что у него уже очень давно не было гостей, кроме Елены и Виктории. С родителями девочек он не знаком, так, кивают при встрече. Да и с другими жильцами дома тоже. Все они с его детских лет поменялись, никому из новоприбывших он не был представлен.

Не помнил он и когда хоть куда-то с кем-то ходил. Сам не знал, почему перестал звонить друзьям и отвечать на их звонки. Они через некоторое время махнули на него рукой, но он не помнил, когда именно это произошло. Тогда казалось: он принимает совершенно несущественные решения. Звонок, запись на автоответчике, эсэмэска. Тут же мысль: «Не хочется мне сегодня никуда идти». Сейчас стало ясно, что решения эти накапливались. Год за годом, шаг за шагом он выбирался из толпы, потом уходил в сторону — и остался в одиночестве.

О чем очень сожалел.

«Вот стать бы мне кем другим, — подумал он, — кем угодно, все был бы счастливее».

Его спальня находилась в конце длинного коридора. Он зашел туда, сел за письменный стол у окна. Положил книгу перед собою, раскрыл. Написана на незнакомом языке, он даже букв таких никогда не видел. Да и буквы ли это? Может, какой-то шифр? Непонятно. Он стал перелистывать страницы: вдруг найдется схема или картинка — хоть станет ясно, о чем вообще эта книга. Не нашлось. Бесконечные ряды незнакомых значков.

И тут, прямо под его пальцами, книга сделалась еще теплее. Чернила заколыхались. Строки сдвинулись и выстроились в знакомые Габриэлю слова, понятные ему фразы. Это была середина истории, очень длинной, со множеством событий и персонажей — сразу не разберешься, однако интересно, не бросишь. Габриэль перелистал книгу назад, к первой главе, прочитал первое предложение.

— Габриэль, — раздался голос совсем рядом.

Прямо у него за спиной стояла мама. Положила руку ему на плечо. Возле другого плеча, засунув руки в карманы, стоял отец и улыбался.

— Как вы тут оказались? — удивился Габриэль.

— Ты дальше читай, — ответил отец.

Стены комнаты замерцали, будто были сделаны из бумаги, подсвеченной с обратной стороны. Заколебались. По ним прошла волна. Половицы вспучились, потом встали на место. За спиной у него явно стояли и другие люди: он слышал приветливые голоса, смех. Посмотрел на отца. Но это уже был не отец. Этого человека Габриэль не узнавал, но понимал, что это друг, добрый друг. Мать тоже превратилась в кого-то другого, и Габриэлю казалось, что этого человека он знает много лет. Они вместе объехали весь мир.

Он поднял глаза, вгляделся в темноту за окном. Окно превратилось в зеркало. Вертикальный пруд, вода спокойная, безо всякой ряби. В воде — его отражение. Он увидел, что и он — уже не он.

Он превратился в человека куда моложе, утомленного долгим путешествием, но довольного тем, что совершил. Нет. Он превратился в пожилую женщину, которую переполняют воспоминания о десятилетиях, проведенных с другой женщиной, — все это время будто на острие ножа. Но она ни на что бы это не променяла. А теперь он — художник в самом конце жизненного пути. Он создал серию картин и уже знает, что они его переживут. Через двести лет люди будут смотреть на них с трепетом. А теперь он — девочка, у нее все впереди, одни голые возможности. Ее окружают толпы — родные, друзья, люди, которые скоро изменят ее жизнь.

Вода на стене превратилась в водопад, он обрушивался рекой, струящейся у Габриэля между ногами. Стены пошатнулись, потолок разверзся. Пол треснул, обнажив плодородную почву. Из земли полезли деревья, потянулись к ночному небу, раскинули свои кроны у Габриэля над головой, заслонили звезды. Габриэль посмотрел на книгу, раскрытую на столе. Чернила текли все стремительнее, слова мелькали, фразы стрелами пролетали через страницу. Он знал, что читать с такой скоростью не в состоянии — и тем не менее успевал уловить суть. От восторга у него перехватило дыхание. Он забылся и не сразу заметил, как пальцы его погрузились в книгу. Руки сплавились с бумагой, и вот уже невозможно было сказать, где кончается он и где начинается книга.

3

Сфера засветилась, будто бы тлевшие внутри угли вдруг разгорелись. Асанти ничего не заметила. Надев на лоб фонарик, она шарила среди своих книг, разыскивая «Магические явления и иные дивные происшествия в Клэкманнаншире», написанные и отпечатанные частным образом в 1841 году шотландцем, членом городского совета. Она читала этот труд много лет назад и вспомнила о нем в связи с Перри. Что-то в этой книге было такое, что подсказывало: Перри нужно перевести в более безопасное место. И установить за ним постоянное наблюдение. Возможно, им всем требуется постоянное наблюдение. Вот только нужно разобраться тщательнее. Книгу она найти не успела — услышала, как на аппарате клацают цифры. Подбежала к своему столу, схватила телефон, включила селектор.

***