Охотники за книгами Сезон 1

— Он… не совсем ушел. Вот только человек, которого ты раньше знала как своего брата, уже не вместится в такое утлое тело. Рука выскребла оттуда все, что можно. — Арон указал на кровать, на ее брата. — Но, забрав себе его тело, я могу дать ему жизнь.

— Речь шла про вред.

— Мне придется занять побольше места… — Арон осекся. — Вроде как перезапустить его изнутри, а это, видишь ли, приведет к тому, что оно… Он потом будет не совсем человеком. Однако отсюда выберется.

В голове у Сэл саднило и пульсировало. Она задала единственный, самый важный вопрос:

— Почему?

— Потому что я могу это сделать. В нем жизнь, а каждая жизнь бесценна. — Арон положил ладони на край кровати, и Сэл поняла, что ему трудно стоять без опоры. — Я веду себя осторожно. Не разрушаю тел, в которые вселяюсь. Известный тебе человек, гид, будет жить дальше, совершенно не пострадав, не сохранив никаких воспоминаний о моем присутствии. Но, оставаясь в одном теле слишком долго, я невольно наношу ему непоправимый вред — такой же, какой Рука уже нанесла Перри. Чтобы не навредить тем, в кого вхожу, я постоянно перемещаюсь. Но при каждом перемещении теряю часть себя. У твоего брата внутри… пустота. Или можно сказать — пустоты. Мне есть где поселиться там, пока тот, кому я служу, наконец не призовет меня домой.

Сэл покачала головой.

— Я не могу принять это решение за него.

Арон взял Перри за другую руку, бережно подержал, стараясь не касаться трубок и проводов, с помощью которых поддерживалась видимость жизни Перри.

— А больше это решение принять некому.

***

— Случалось ли вам задаваться вопросом, — продолжал кардинал, — как функционирует наша система? У нас есть сотрудники на всех континентах, мы охраняем мир от угроз, существование которых не признает больше никто. Мы пропадем без взаимопонимания. Мы обязаны работать эффективно, и нам нужна преданность.

— Десме с Де Фосом работали неэффективно. И безо всякой преданности.

— По каким стандартам, Артуро? Порой они действовали неаккуратно, но всегда все за собой подчищали. Любую ситуацию обсуждали со мной абсолютно честно, и за честность я платил им доверием. Убийство одержимых…

— Или тех, кого они объявляли одержимыми.

Кардинал пожал плечами.

— Это, признай, чистая работа. Сравни с работой твоего отряда — отлавливать магию по всему миру, пытаться всех спасти, а в итоге — газетные заголовки, финансовые отчеты и бумажная волокита. Мерзость какая. Вы пытаетесь спасти то, что невозможно спасти, — в том числе и мисс Брукс, которая в буквальном смысле одержима.

— Такова наша миссия, — напомнил Менчу. — Наше предназначение.

— А ваша работа — в том, чтобы защищать Братство и держать монстров в заточении! А вы вместо этого… допускаете их в свои ряды. Кошмар какой-то! В других отрядах видят, как все это сходит вам с рук, и тоже наглеют. Миссия Братства — охранять порядок. А у тебя все твое подразделение — анафема.

— То есть вы хотите сказать: пусть люди гибнут, не вмешивайтесь.

— Городишко на юге Соединенных Штатов исчез с лица земли — быстро и незаметно. Тамошние власти имеют с таким дело постоянно. Нет, вам обязательно нужно было вызывать наше боевое подразделение и оставлять его без командира. Мы с ног сбились, но так и не сумели найти Бушару лучшей замены, чем Тавани Шах, которая, согласись, далеко не идеальная кандидатура на…

— Я не понимаю, — произнес Менчу напряженно и злобно, — к чему ты клонишь.

— Тут все дело в… духовном соответствии. В любом случае, на твоем месте, Артуро, я бы…

Менчу, не отводя глаз от книги, произнес:

— Будь на моем месте вы, ваше преосвященство, счет убитых шел бы на сотни?

Ответом ему было оглушительное молчание.

И тут кардинал прошипел:

— Да как ты смеешь? Ты ослушался приказа. Пробрался в Ватикан с помощью неведомо какой черной магии. Пошел против веры, Артуро.

Менчу поднял на кардинала Варано глаза.

— Я никогда не шел против Церкви. Но если Церковь решит пойти против меня, я стану защищаться и защищать своих людей.

Лицо кардинала побагровело почти до чернильной синевы. Он закрыл глаза и продышался — до тех пор, пока его лицо не вернуло себе прежний оттенок.

— Ты — боль нашего сердца, Артуро. Раковая опухоль, вокруг которой разрастаются другие опухоли. — Варано обвел рукой Асанти и Лиама. — Ты слаб, и одержим, и прикрываешься добродетелью. Если я показательно вас накажу, остальные отряды возражать не станут. И натравить их на вас тоже не составит труда. Твои сотрудники утратили человеческий облик!

На этих словах один из охранников швырнул вперед Грейс — она упала к ногам кардинала Варано. Там и осталась лежать, безжизненная и безразличная, как марионетка с обрезанными ниточками. У Менчу екнуло сердце. Кардинал заметил, как исказилось его лицо.