Охотники за книгами Сезон 1

Гоблин в первый раз перестал улыбаться, и Сэл поняла, что к чему. «Каким бы ни было небо — розовым, синим или полосатым, — подумала она, — это не меняет того факта, что у нас тут, по сути, переговоры по поводу заложников».

Она окинула взглядом огромную свиту гоблина и вычислила их почти сразу — две бледных фигурки с тощими конечностями и набрякшими веками. «Это и есть девочки, — подумала она. — Наверняка».

И решила пойти ва-банк — вдруг сработает.

— Важнее другое, — сказала она. — Вот их-то бы спросить точно стоило.

Глаза гоблина переместились вниз, на девочек.

— Им тут хорошо, — заявил он.

— Уверен? — спросила Сэл. — А ты у них спрашивал?

— Они часто приходят и всегда просят остаться. Я слышу, как они играют. Чего только не придумывают! У них отличное воображение. — На лицо гоблина вернулась улыбка. — По сути, все, что ты сейчас тут видишь, от холмов и деревьев до моря — и даже до меня, — это их вымысел. Ты ведь сообразила, — добавил он, тремя руками указывая на свое тело, — что именно таким они меня и видят?

И все шесть рук широко раскрылись.

— А еще они хотят жить в таком мире.

— Наверное, только недолго, — ответила Сэл. — А на деле они живут этажом выше, верно?

— Да, — подтвердил гоблин.

— Возможно, ты и прав: им все это очень нравится. Но только когда они в гостях. Ведь потом они всегда возвращаются домой, верно? За ними приходит папа или мама, и они возвращаются домой.

— Да, так.

— Ну так вот, — сказала Сэл, — папа ждет их снаружи и очень за них беспокоится.

— Он славный мужик, — сказал гоблин, — но они пока не хотят уходить.

— Откуда ты знаешь? — спросила Сэл.

— Потому что нам всем очень хорошо.

— Ты просто не понимаешь, что на самом деле происходит. Что ты творишь с самим собой, с квартирой, с девочками. Там. В реальном мире.

— Там все в порядке, — возразил гоблин.

— Нет, — ответила Сэл. — Ничего подобного. Сам убедись. Ты ведь можешь посмотреть, что там, верно?

— Могу.

— Так посмотри.

Глаза гоблина закатились и закатывались все дальше. Описали полукруг, заглянули внутрь, под череп. Рот его раскрылся. Он ахнул.

— Мамочки, — выдохнул он и передернулся.

Сэл думала, что испытает чувство триумфа, однако не испытала.

Глаза встали на место, глянули на Сэл. На огромном лице гоблина появилось умоляющее выражение.

— Я этого не знал, — проскулил он. — Честное слово.

Сэл кивнула.

— Верю. Можешь все поправить?

— Я могу отпустить их, и все остальное тоже, — сказал гоблин. — А вот самому мне не вырваться.

— Если отпустишь меня, я с этим разберусь, — пообещала Сэл.

Гоблин кивнул.

— Давай, — сказал он. — Хотя я и не понимаю, что от меня после этого останется. — Он сжал губы. Явно принял решение. — Прости, что все это устроил, — добавил он. — Я не специально.

— Да понятное дело, — согласилась Сэл. — Ты же Габриэль, да?

— Да.

— Ты, Габриэль, тоже славный мужик.

Гоблин ничего не ответил.

— А теперь отпусти нас, — попросила Сэл. — Отпусти, пожалуйста.

Гоблин прикрыл глаза. Сморгнул все — небо, море, лес, процессию.

***

Сэл, испустив длинный вопль, вырвалась на свободу. Вновь оказалась в комнате, в квартире. Пальцы исчезли. Но квартира ходила ходуном — того и гляди обрушится. Габриэль, погруженный в книгу, дергался и содрогался. Стены сжимались.

Сэл поднялась и сделала последний шаг — больше уже не требовалось. Она подобралась достаточно близко. Процарапала себе путь сквозь кожаные полотнища, опустила одну ладонь на стол, другую — Габриэлю на плечо, потянула.

Высвободить его из книги оказалось проще, чем она думала. Раздался звук, словно целую стопку мокрой бумаги разодрали напополам, и Габриэль выскользнул наружу, будто теленок родился, — притащив с собой сгустки жира и полоски какой-то материи. У нее не было времени разглядывать, есть ли у него по-прежнему ладони, руки, лицо. В тот момент ей это было неважно. Главное — книга. Она захлопнула ее, подхватила, вытащила из кармана куртки саван, завернула.

Раздались долгий хрип, сипение. Стены прекратили дышать. Кожа, заслонявшая окно, усохла, лопнула. Сэл боялась, что из трещины выползет что-то страшное, но не выползло ничего. Кожа просто свисала со стены, шершавая, незакрепленная, пропускающая свет. Пальцы, которые до того прижимали к полу полицейского, ссохлись и стали сучками. Казалось, дотронься — и они сломаются. Глина, мох, лоза — все мгновенно высохло, остались лишь пыль и обломки.

Из коридора хлынул свет — дневной свет. Сэл услышала, как там что-то упало, покатилось по полу. Кто-то произнес: «Эй!»

Грейс.

— Сцапала, надо думать? — окликнула Грейс из коридора. — Это самое… То, которое…

— Сцапала, — доложила Сэл.

— Здесь чисто! — рявкнула Грейс.

Менчу подскочил почти мгновенно. Увидел Сэл, скорчившуюся на полу. Книга, обернутая саваном, лежала с ней рядом. Сэл щупала полицейскому пульс.

— Этот в порядке, — доложила она.

— Отлично сработано, — похвалил Менчу. — Правда, экстра-класс.

— С ним чего-то не экстра-класс, — заметила Сэл.