Охотники за книгами Сезон 1

Стук в дверь. Принесли выпивку. Кэти только потянулась к ручке, когда дверь распахнулась и ворвался человек, пропахший дымом. Прижал к ее лицу кусок ткани. Кэти вдохнула, чтобы закричать, и запах дыма сменился сладковатым запахом гнили.

Потом — чернота.

***

Она позвонила Лиаму, потом Менчу, и тот сказал, где разместили на ночь экипаж яхты. В отель они прибыли как раз тогда, когда коронеры выходили из него с носилками, на которых лежало укрытое тканью тело. Менчу подошел, вступил в беседу.

Разумеется, если падре желает прочитать молитву над усопшей, они с радостью подождут. Синьорине теперь спешить некуда.

Менчу приподнял простыню — на фоне белого хлопка на бледном лице синели губы Кэти.

— Почему не выстрелили в голову? — негромко спросила Сэл у Лиама.

— Не хотели кровотечения.

Сэл замутило.

***

Асанти была в бешенстве. Весь отряд собрался у ее стола, а она громко препиралась с монсеньором — руководителем их небольшого отдела Черного Архива.

— Не было никаких указаний на то, что молодая женщина заражена.

— Не было и указаний на то, что не заражена, а с книгой она контактировала больше, чем кто бы то ни было. Начальство решило, что риск слишком велик.

— У вас работа такая — отговаривать начальство от идиотских поступков. Напоминать, что мода сжигать невиновных и виновных разом — пусть Господь потом сам разбирается — канула в прошлое одновременно с инквизицией.

Монсеньор тяжело вздохнул. А потом продолжил, совсем тихо и совершенно невозмутимо. У Сэл волосы на загривке встали дыбом.

— Знали бы вы, что они едва не распорядились умертвить всех, кто ступал на борт этой яхты. Однако ваш отряд все еще существует. Можете не благодарить.

Он развернулся и хотел уйти. Асанти не отставала:

— А лавка? Ее тоже разрушил Первый отряд?

Монсеньор приостановился.

— Разумеется, нет, — сказал он. — Мы же тогда не знали, что книга повреждена. Если бы лавку и потребовалось зачистить, то позднее.

***

Сэл сидела у постели Перри. «Обещаю, — говорила она мысленно, — что вытащу тебя отсюда. И сберегу. Как-нибудь».

Шаги за спиной. Лиам.

— Привет.

— Привет.

— Ты не переживай. Перри они не тронут.

— Почему ты в этом так уверен? Он одержим. Заражен. Откуда мне знать, что в один прекрасный день какой-нибудь кардинал не решит…

— Я же все еще жив.

Сэл забыла, что Лиам когда-то и сам был одержим дьяволом.

— Двух одинаковых дел не бывает, а у Перри далеко не самый тяжелый случай.

Сэл кивнула, но с места не двинулась. И тут Лиам мягко положил ладонь ей на локоть и помог подняться.

— Идем, — сказал он. — Провожу тебя домой.

Они прошли через Старую галерею поздних крестовых походов, двинулись к выходу. Сэл чувствовала, что за спинами у них в воздухе остается висеть запах едкого дыма — будто поблизости жгли мореное дерево.

***

Когда они покинули Ватикан и оказались на улицах Рима, Сэл отняла руку. Лиам удовольствовался возможностью идти с ней рядом.

— Каждый раз, как мне кажется, что я разобралась, в чем моя работа и чего от меня ждут, происходит нечто в этом роде — я будто получаю пощечину. В смысле, я заранее знала, что работа опасная. Опасность меня не пугает. Пугает то, что я не ощущаю поддержки начальства.

— У тебя есть наша поддержка.

— Да, отряда. Но у Менчу и Асанти нет кодов к запуску ядерных ракет.

— Я же уже сказал. Нет у нас никаких ракет.

Она не рассмеялась.

Они шагали в молчании.

— А самое худшее, что я ловлю себя на мысли: может, они и правы. Одна жизнь за четыре миллиона — арифметически все верно, а если у нас есть детектор одержимости, то мне про него никто не рассказывал. Ну, а допустим, что она не заразилась? Или вдруг заразились мы?

Лиам вздохнул.

— Я об этом всю дорогу думаю. Но мы только можем делать все, что от нас зависит.

— Похоже, этого недостаточно.

— В тяжелые дни я думаю и об этом.

Сэл посмотрела Лиаму в лицо.

— Сегодня тяжелый день, да? Скажи, что он не из рядовых. Мне очень важно знать, что этот — тяжелый.

— Довольно тяжелый, — подтвердил Лиам. — Но бывали и похуже.

Они почти дошли до ее дома. Сэл поняла, что, сама того не заметив, подсунула руку Лиаму под локоть. Он, похоже, не возражал.

Да и что тут такого? После столкновения со смертью людей тянет друг к другу — это известный психологический феномен. По крайней мере, всплеск рождаемости через девять месяцев после одиннадцатого сентября — тому доказательство.

А потом Сэл вспомнила другие слова Лиама. И тут же отдернула руку. Он посмотрел на нее с недоумением.

— Что-то не так?

— Ты монах?

Лиам покачал головой.

— Нет, только живу вместе с монахами.

Она сощурилась.

— Ты это говоришь, чтобы залезть ко мне в трусы?

Лиам моргнул.

— То есть… Я и не подумал, что ты хочешь… — он собрался с мыслями. — Клянусь тебе. Я не монах.

Сэл попыталась это осмыслить.

— То есть обетов не давал?

По лицу Лиама медленно расплылась улыбка.

— Такого рода — нет.