Охотники за книгами Сезон 1

(Спустя две недели после поездки в Шотландию)

Асанти перехватила Менчу, когда он проходил мимо ее стола, — просто приподняв повыше толстый бежевый конверт, надписанный безупречным каллиграфическим почерком. Менчу сразу угадал отправителя и не потрудился скрыть отвращение.

— Похоже, опять время пришло. Возьмешь с собой Лиама? — осведомился он.

Асанти покачала головой.

— Нет. Ты возьмешь с собой Сэл.

Менчу замер.

— В свете последних событий мне кажется нецелесообразным…

— Если верить твоему рассказу о последних событиях, она и так уже в самой их гуще. Пусть уж лучше поймет, с чем имеет дело. А кроме того, тебе самому-то не проще будет с полным пониманием ситуации?

Менчу вздохнул. Разумеется, Асанти права. Сэл пора узнать о Ярмарке.

1

(В настоящий момент)

Сэл пришла в зал потягать железо, побегать на тренажере и выместить накопившуюся злобу на боксерской груше. Но все эти планы пошли псу под хвост, когда она обнаружила Лиама, голого по пояс: он заматывал запястья, демонстрируя и физическую форму, и татуировки в самом выгодном свете. Надо сказать, что все эти его рисунки она уже успела изучить досконально. Впрочем, ничто же не мешает полюбоваться и хорошо знакомым пейзажем.

Лиам перехватил ее взгляд, фыркнул:

— Ты тренироваться пришла или глазеть?

— А совмещать нельзя, что ли?

— Получишь от рассеянности травму — я себе этого не прощу.

Ну, разве можно такое спустить на тормозах.

Хотя они и отправились на настоящий ринг, спарринг их напоминал скорее драку без правил, чем классический бокс. (Лиам изумился, узнав, что кулачными боями ради собственного удовольствия нью-йоркская полиция не занимается с тех самых пор, как вышли из моды закрученные вверх усы.) При этом подготовки у обоих хватало, чтобы схватка вышла интересной, и, несмотря на то, что время от времени один из них оказывался на полу, Сэл не жаловалась. А Лиам не возражал, когда приходилось крепко прижиматься к ней всем телом.

Пока Лиам помогал ей подняться на ноги, Сэл уже собралась было предложить ему после душа продолжить беседу в более уединенном месте, как тут за спиной у нее раздалось покашливание отца Менчу.

Священник застукал тебя во время любовной прелюдии на боксерском ринге. Тут кто угодно застесняется.

Сэл покраснела, но попыталась скрыть это, начав вытирать лицо полотенцем.

— Отец, — произнес Лиам, и этим обращением выдал всю глубину своего смущения. У Сэл, не слишком рьяной пресвитерианки, случайно оказавшейся по долгу службы в Ватикане, было одно преимущество: может, она и слабо разбиралась в политике и интригах католической церкви, но ей, по крайней мере, не нужно было всякий раз, когда ее босс входит в комнату, бороться с внушенными в детстве правилами. Лиам по большей части довольно успешно игнорировал тот факт, что Менчу — священник. Но сейчас, похоже, не справился.

Менчу кивнул Лиаму в ответ на приветствие, потом повернулся к Сэл:

— Ступай домой, собери вещи. Отправляемся на задание. Поезд через два часа.

Сэл переключилась в рабочий режим, отбросив смущение вместе с мокрым полотенцем.

— Сумка у меня прямо здесь. Можем выдвигаться.

Менчу приподнял бровь.

— Можем, но до поезда все равно еще два часа, а тебе на следующие три дня понадобится одежда для выхода в свет.

Сэл сомневалась, что прихватила с собою в Рим хоть что-то для выхода в свет. Собственно, если свет еще и высший, то вряд ли у нее вообще есть что-нибудь подходящее.

— А что за задание?

— Не могу сказать.

Тут у Лиама, похоже, что-то щелкнуло.

— Что, уже пора в Белтан?

Менчу бросил на него укоризненный взгляд.

— Что происходит? — осведомилась Сэл.

Менчу покачал головой.

— Не могу сказать.

— Не можешь? Не хочешь? Или не имеешь права?

— А что, есть разница?

Ну, если подумать, решила Сэл, так, в общем-то, и нет.

***

Поезд довез их до Цюриха. Там Менчу взял напрокат дешевенькую машинку, и они поехали через горы на север. О том, куда они направляются, что там будут делать и почему едут без других членов отряда, он не проронил ни слова. Сэл давно уже поняла, что в Обществе не слишком любят отвечать на вопросы, тревожило ее другое: Менчу вообще не был расположен разговаривать.

Наконец, после нескольких часов молчания — они успели, представьте себе, пересечь границу Лихтенштейна — Сэл спросила:

— Злишься на меня?

Менчу бросил на нее озадаченный взгляд.

— Нет. С чего бы мне на тебя злиться?

— Не знаю, но я начинаю чувствовать себя кошкой, которую ты решил бросить в чужой стране в надежде, что она не найдет оттуда дорогу домой.

Менчу явно расстроился.

— Прости меня, Сэл. Я просто задумался.

— Ну надо же.

Он глянул на километровый столб и принял решение:

— Ладно. Мы уже близко. Давай расскажу тебе про Черный Рынок.

Сэл почему-то сразу поняла, что речь пойдет не про контрабандную выпивку и сигареты.

***