Охотники за костями. Том 1

Ведьма завопила и вспыхнула огнём прямо на дороге. В следующий миг двое колдунов, которые сгорбились рядом с Блистигом, расплавились прямо на глазах, рассыпались горстью белого пепла. Он смотрел на это с нарастающим ужасом. Помочь ей? Кому? Что происходит? Кулак снова вышел на край дороги.

И увидел в самом центре пролома тёмное пятно среди пламени.

Огонь охватил ещё одну ведьму, затем потух, когда что-то прокатилось по всем на дорогу – холодная, сладостная сила – точно дыханье милосердного бога. Даже Блистиг, который презирал всякое чародейство, чувствовал эту эманацию, эту ужасную, прекрасную волю.

Которая отгоняла пламя прочь от пролома, открывая вихрящийся тёмный тоннель.

Их которого вышли, еле передвигая ногами, фигуры.

Бездна стояла на коленях рядом с Тавор – только адъюнкт ещё стояла – и Блистиг увидел, как виканка обернулась к ней, услышал её слова:

– Это Синн. Адъюнкт, эта девочка – Высший маг. А она сама даже не знает…

Адъюнкт обернулась, заметила Блистига.

– Кулак! Встать. Взводы и целителей – вперёд. Живо! Они выходят – Кулак Блистиг, вы меня понимаете? Им нужна помощь!

Он поднялся на колени, но только на это и хватило сил. Блистиг неотрывно смотрел на эту женщину. Точнее, на чёрный силуэт, за которым мир обратился в буйное пламя, растущий огненный смерч, всё более и более грозный. Что-то холодное, пропитанное ужасом, сгустилось у него в груди.

Видение.

Он только и мог, что смотреть.

Тавор зарычала, повернулась к щуплому мальчишке, который стоял поблизости.

– Свищ! Найди офицеров в лагере! Нам нужно…

– Да, адъюнкт! Семь сотен и девяносто один, адъюнкт. Кулак Кенеб. Кулак Тин Баральта. Живы. Я сейчас приведу к ним помощь.

А затем мальчишка пробежал мимо Блистига, вниз по откосу, а следом за ним – собаки.

Видение. И знамение, да. Теперь я знаю, чтó нас ждёт. В самом конце. В самом конце всего, в конце долгой, долгой дороги. О, боги…

Но она уже отвернулась, оказалась к нему спиной. Она смотрела на горящий город, на жалкую, дрожащую череду выживших, которые продолжали выходить из колдовского тоннеля. Семь сотен и девяносто один. Из трёх тысяч.

Но она слепа. И не может увидеть, то, что я вижу…

Адъюнкт Тавор. И пылающий мир.

Двери с грохотом распахнулись, и внутрь вкатилась волна дыма и жара, омыла лодыжки Корабба, затем устремилась вверх, дым заклубился под куполом, заметался под ударами сквозняков. Воин загородил собой сбившихся в кучку детей и обнажил саблю.

Он услышал голоса – малазанская речь – затем увидел фигуры в сумраке коридора. Солдаты, впереди – женщина. Заметив Корабба, они замерли.

Мужчина шагнул вперёд и оказался перед женщиной. На его обожжённом лице ещё можно было различить изуродованные следы татуировки.

– Я – Ютарал Гальт, – прохрипел он. – Пардиец…

– Предатель! – рявкнул Корабб. – Я – Корабб Бхилан Тэну'алас, второй после Леомана Кистеня. А ты, пардиец, – предатель!

– Какое это имеет значение? Мы все умрём, так или иначе.

– Хватит, – сказал по-эрлийски, но с сильным акцентом, другой солдат – чернокожий. – Горлорез, иди и убей этого дурня…

– Погодите! – воскликнул пардиец, затем склонил голову и добавил: – Сержант, прошу вас. В этом нет смысла…

– Эти ублюдки заманили нас в ловушку.

– Нет, – возразил Корабб, вновь привлекая внимание малазанцев. – Леоман Кистень сделал это с нами. Он, и лишь он один. Мы… нас всех предали…

– И где он прячется? – спросил Горлорез, взвешивая на руках свои длинные ножи; в его бледных глазах застыло кровожадное выражение.

– Сбежал.

– Тогда его перехватит Темул, – заявил Ютарал Гальт, поворачиваясь к сержанту. – Они окружили город…

– Без толку, – перебил Корабб. – Он не выходил за стены города. – Воин указал рукой на алтарь у себя за спиной. – Чародейские врата. Королева Грёз – она забрала его отсюда. Его и Высшего мага Л'орика, и малазанку по имени Синица…

Двери вновь распахнулись, и малазанцы резко обернулись на звук голосов – стонов боли, кашля, ругани, а затем расслабились. Свои. Корабб понял, что врагов стало больше. Он оглянулся, чтобы взглянуть на детей, отшатнулся от ужаса, который стоял в их глазах, и вновь повернулся к малазанцам, ибо детям он не мог сказать ничего. Ничего такого, что стоило бы услышать.

Ввалившись в зал, Флакон судорожно глотнул воздуху. Холодного, пыльного – как? откуда? – а затем Спрут снова закрыл створки и выругался, так как обжёг руки.

Впереди, на пороге двери в алтарный чертог, стояли малазанцы. Бальзам и его взвод. Пьяница из Картула, Хеллиан. Капрал Рим и несколько тяжей из взвода Собелонны. А за ними, в нефе, одинокий воин-мятежник, а у него за спиной – дети.

Но воздух – воздух…