Охотники за костями. Том 1

…глянь-поглянь на деревца
мягко-но-ги-е, мхобо-ро-ды-е,
выросли у болотцá,
у во-ню-че-го, у тя-гу-че-го.

А под жабий да рассвет

собирать пиявочек
мы ползли сто лет в обед,
чтобы съесть малявочек…

а оне-то сладеньки!

а оне-то сладеньки!
ой, как хороши,
ровно как болотны вши…

Геслеру хотелось заорать, как орал кто-то впереди. Заорать во всё горло, только воздуху в лёгкие было не набрать – слишком тесно, слишком душно, прежде прохладный воздух теперь залило зловоние пота, мочи и Худ знает чего ещё. Перед внутренним взором сержанта вновь и вновь вставало немым укором лицо Истина. Геслер и Ураган прошли с этим новобранцем через такие передряги с того дня, как началось это треклятое восстание. Уберегли его, провели, научили, как выживать в этом Худом проклятом мире.

А он что натворил? Рванул бегом в горящий дворец. С полудюжиной «руганей» за плечами. Ох, боги, в одном он только не ошибся, огонь его не взял – он далеко заскочил, это нас и спасло… тогда. Отогнало огненный смерч. Он спас всех нас…

Все солдаты вокруг страдали от ожогов и волдырей. Заходились кашлем от каждого вздоха, попадавшего в опалённые лёгкие. Но только не я. Геслер чувствовал юного божка в сердце пламенного смерча. Чувствовал, как бесится он от понимания, что очень скоро умрёт. Вот и хорошо, долгой жизни ты не заслужил. Огонь Геслеру не страшен, но это ведь не значит, что нужно перед всякой свечкой на колени бухаться да молиться, верно? Сержант ничего такого не просил. Ни сам он, ни Ураган с Истином – только вот Истин погиб теперь. Не ждал такого…

…глянь-поглянь на старый мост
ножки ка-мен-ны, плиты па-мят-ны,
барсуки там в полный рост
всё ка-ча-ют-ся, развле-ка-ют-ся!

А под сочну да пиявку

в уши глины натолкать,
барсучих в котлы заправить
то-то будем пировать…

а оне-то сладеньки!

а оне-то сладеньки!
ой, как хороши,
ровно как болотны вши…

Вот только бы выбраться отсюда, и Геслер ему шею свернёт. Хруст? Главмаршал? Ох, нижние боги…

…глянь-поглянь на колдуна…

Капрал Битум тащил Бальгрида за руки, не обращая внимания на его визг. Как чародей умудрялся оставаться таким толстым на протяжении всего бесконечного похода, можно только гадать. А теперь это, скорее всего, будет стоить ему жизни. С другой стороны, жир-то можно сдавить и протащить, а вот мускулы – нет. И то хорошо.

Бальгрид заорал, когда Битум протянул его через расселину:

– Ты мне руки оторвёшь!

– Если застрянешь, Бальгрид, – процедил Битум, – Урбу, который ползёт сзади, придётся достать нож…

Из-за спины Бальгрида послышался глухой голос:

– Всё верно! Я тебя как поросёнка разделаю, чародей, мамой клянусь.

Хуже всего – темнота. Плевать на пауков, скорпионов и сороконожек, с ума Битума сводила именно темнота. Флакон хоть глазами крысы мог смотреть. Крысы ведь видят в темноте, правда? С другой стороны, может, и не видят. Может, ориентируются по запахам, усами щупают да ушами слушают. Может, они просто слишком тупые, чтобы сойти здесь с ума.

Или они уже давно свихнулись. Нас ведёт чокнутая крыса…

– Я опять застрял! О, боги-боги! Не могу шевельнуться!

– Не ори, – буркнул Битум, остановился и снова развернулся, потянулся к рукам мага. – Слышишь, Бальгрид?

– Что? Что?!

– Сам не знаю. Показалось, вроде Урб ножи вытягивает из ножен.

Чародей рванулся вперёд, брыкаясь ногами, цепляясь пальцами за камень.

– Остановишься ещё раз, – рычал Бальзам ребёнку, который полз перед ним, – и ящеры тебя догонят. Заживо сожрут. Всех нас заживо сожрут. Это же могильные ящеры, сопляк! Знаешь, чем питаются могильные ящеры? Я тебе скажу. Человечиной! Потому их и назвали «могильными ящерами», но им и живое мясцо тоже сгодится…

– Да Худа ради! – не выдержал Смрад, который пыхтел позади. – Сержант… не так же…

– Сундук закрой! Он ползёт? Ползёт! Да ещё как. Могильные ящеры, щенок! О да!

– Ох, надеюсь, сержант, у тебя нет племянников.

– Ты уже ноешь похуже Непоседы, капрал. Вот бы мне новый взвод…

– Никто тебя не примет. После такого…

– Ничего-то ты не знаешь, Смрад.

– Знаю только, что если б я был ребёнком и полз перед тобой, так навалил бы полную кучу прямо тебе в лицо.