Охотники за Костями

Бутыл вернулся туда, где сидел, песком стер кровь Корика с пальцев. "Мы играем друг у друга на нервах. Вот и все". Его бабушка нашла бы, что сделать — но она давно умерла, и дух ее привязан к старой ферме около Джакаты, в тысячах лиг отсюда. Он почти видел ее: качает головой и щурится, изображая деревенскую дурочку. Мудрая по меркам смертных, умеющая увидеть каждую слабость, каждый порок, прочитать бессознательные жесты и выражения лица, проникнуть под зыбкую пелену внешности в поисках голых костей истины. От нее никто не мог скрыться.

"С бабушкой уже не потолкуешь. Но есть и другая женщина… не так ли"? Невзирая на жару, Бутыл затрясся от озноба. Ведьма Эресов все еще ходила по его снам. Все еще показывала каменные топоры, разбросанные там и тут под покровом земли, словно листья обнимающего весь мир древа, разнесенные ветрами множества прошедших веков. Он знал, что шагах в пятидесяти к югу есть низина, заполненная проклятыми штуками. Идти туда недалеко. Они его ждут.

"Я вижу их, но не вижу значения. Вот в чем вопрос. Я слишком невежествен".

Глаза уловили движение у сапога. Он увидел медленно ползущую, отягощенную грузом яиц саранчу. Бутыл нагнулся и схватил насекомое за крылышки. Другой рукой он залез в мешок и вытащил черную коробочку с маленькими дырками в крышке и боках. Зацепив ногтем защелку, открыл коробочку.

Радостный Союз, их любимец скорпион. Внезапно попав на свет, тварь подняла хвост и забилась в угол.

Бутыл кинул саранчу внутрь коробки.

Скорпион знал, чего от него ждут. Он рванулся и уже через миг начал пожирать дергающее ножками насекомое.

— Живешь без забот, а? — пробормотал Бутыл.

Сзади что-то упало на песок. Плод карибрала, круглый, тускло — желтый. Бутыл оглянулся и обнаружил стоящего рядом Каракатицу.

В руках сапера груда фруктов. — Подарок, — сказал он.

Бутыл скривился и задвинул крышку над Радостным Союзом. — Спасибо. Откуда добыл?

— Прогулялся. — Каракатица кивнул в сторону юга. — Низина, повсюду лозы карибрала. — Он пошел раздавать плоды другим солдатам.

Низина. — Там и каменных топоров полно?

Каракатица покосился на него: — Не заметил. У тебя на руках кровь?

— Это моя, — пробурчал Корик. Он уже обдирал плод.

Сапер помедлил, озирая сидевших неровным кругом солдат родного взвода; взглянул напоследок на капрала. Тарр пожал плечами. Этого оказалось достаточно, так как Каракатица кинул последним фруктом в Улыбу. Которая поймала плод на кончик ножа.

Все уставились на нее, умело срезающую тонкую кожуру.

Сапер вздохнул: — Думаю, надо найти сержанта.

— Отличная идея, — сказал Бутыл.

— Можешь пустить Союза на прогулку. Пусть старина ноги разомнет. Навроде и Замазка нашли нового. Никогда такого скорпиона не видел. Хотят матча — реванша.

— Скорпионы не умеют разминать ноги, — сказал Бутыл.

— К слову пришлось.

— Понятно.

— Да ладно, — буркнул Каракатица и ушел.

Улыба сумела снять всю кожицу одним куском. И швырнула ее в сторону Корика. Он смотрел в другую сторону, так что вскочил, уловив движение у ноги.

Женщина фыркнула: — Вот тебе. Добавь в коллекцию талисманов.

Полукровка бросил карибрал. Мигнул и замялся на месте. — Я думал, Бутыл, ты меня вылечил.

— Точно. Но боль еще останется.

— Боль? Я едва стою.

— Все успокоится.

— Она горазда бегать, — заметил Тарр. — Будет забавно поглядеть, как ты вслед похромаешь.

Здоровяк поник головой. — Я терпелив, — сказал он, усаживаясь на место.

— О-хо-хо, я вся вспотела.

Бутыл вскочил. — Пойду прогуляюсь, — сказал он. — Никому никого не убивать до моего прихода.

— Если кого-то убьют, — крикнул вслед Тарр, — от целителя много пользы не будет.

— Я просто хотел поглазеть.

* * *

Они ускакали на север, на пыльную, плоскую равнину, за гребень низких холмов, скрывших марширующие колонны. На низком бугре в двухстах шагах росли три дерева гилдинга, и они поспешили скрыться в тень широких, кожистых листьев, распаковать съестное и кувшин гредфалланского эля, невесть как добытый Скрипачом. И сели в ожидании Верховного Мага.

Калам видел, что Скрипач потерял часть прежнего своего задора. Больше седины в рыжей бороде, какая-то отрешенность во взгляде бледно — голубых глаз. Да уж, Четырнадцатая состоит из недовольных, унылых солдат, ведь накануне решающей битвы у них украли возможность свершить имперское возмездие, и нынешний поход не способствует повышению боевого духа. Это могло бы объяснить состояние Скрипача; но Калам знал его лучше.

Таноанская песня или нет, но Еж и другие погибли. Они — духи на той стороне. Конечно, Быстрый Бен рассказал, что официальные рапорты оказались неточными. Колотун, Хватка, Дергунчик, Дымка, Штырь, Синий Жемчуг… несколько выживших, мирно сидящих ныне в Даруджистане. Вместе с капитаном Ганоэсом Параном. Хорошие новости, они радуют. Чуть-чуть.

Скрипач и Еж были ближе родных братьев. Вместе они становились подлинным бедствием: объединенные разумы кипели, приводя к ситуациям скорее опасным, чем забавным. Они стали легендами, как и сами Сжигатели Мостов. То решение, принятое на берегу Лазурного Озера, разделение — всё было ошибкой. "Как оказалось, оно стало роковым для всех нас".