Охотники за микробами

Пастер недовольным тоном проворчал что-то относительно лаборантов, которые не заботятся о надлежащем количестве живого материала в лаборатории.

– Ну ладно, принеси сколько есть. Да и этих двух, болевших холерой, тоже захвати.

Все четыре птицы были принесены. Один из помощников впрыснул им в грудные мышцы по нескольку капель бульона с мириадами микробов – и новым, и тем, которые уже болели.

Наутро Ру и Шамберлан пришли в лабораторию, – Пастер всегда приходил примерно на час раньше них, – и услышали голос своего начальника, звавшего их из комнаты для животных внизу, под лестницей:

«Ру, Шамберлан, идите скорее сюда!»

Они застали его расхаживающим взад-вперед перед куриными клетками.

«Смотрите, – взволнованно сказал им Пастер. – Новые птицы, которым мы сделали вчера прививку, преблагополучно скончались, как и должно было случиться. Но посмотрите на тех, что поправились после прививки, сделанной месяц назад. Они получили вчера такую же смертельную дозу и, как видите, перенесли ее великолепно: они веселы, они едят».

Ру и Шамберлан были немного озадачены. Тогда Пастер вдруг заорал:

«Разве вы не понимаете, что это значит? Ведь это же очевидно! Я открыл способ, как прививать животным легкую форму болезни. Как сделать так, чтобы они болели, но не умирали. Теперь мы должны выдерживать своих микробов подольше, чтобы дать им постареть, а не переливать их ежедневно из колбы в колбу. Когда микробы делаются старше, они слабеют. Они еще способны вызвать болезнь у цыплят, но только в легкой форме. А когда такой цыпленок поправится, то даже самые злые и смертоносные микробы уже ничего не могут ему сделать. Это величайший успех! Это одно из самых замечательных моих открытий! Я открыл вакцину, более верную и научную, чем противооспенная вакцина Дженнера, микробов которой никто никогда не видел. Теперь мы применим тот же способ к сибирской язве! Ко всем заразным болезням! Мы будем спасать человеческие жизни!..»

3

Менее великий человек, чем Пастер, возможно, случайно сделав такой вот опыт – а это не было каким-либо тестом, запланированным человеческим разумом, – менее великий человек, возможно, сделав это, затратил бы долгие годы на то, чтобы найти объяснение этой загадки, но Пастер, наткнувшись на это случайное спасение нескольких несчастных цыплят, сразу увидел новый способ защищать живые существа от смертоносных микробов, спасать людей от смерти. Его мозг тут же ухватился за новый способ перехитрить непреклонного до того момента Бога, который постановил, что люди должны быть беспомощными перед подлыми нападениями крошечных врагов…

Пастеру было уже пятьдесят восемь лет; лучшую пору своей жизни он уже прожил, но этим счастливым открытием вакцины, спасающей цыплят от холеры, он начал самый лихорадочный шестилетний период своей жизни – годы потрясающих споров, невиданных триумфов и жесточайших разочарований, – короче говоря, он истратил за эти шесть лет такое огромное количество энергии, которого хватило бы на сотню жизней обыкновенных людей.

Пастер, Ру и Шамберлан спешно приступили к проверке первых наблюдений, сделанных случайно. Они долго выдерживали в колбах микробов куриной холеры; затем они впрыскивали этих ослабленных микробов здоровым цыплятам, которые быстро заболевали, но так же быстро поправлялись. Через несколько дней они торжественно вводили этим вакцинированным цыплятам миллионы смертоносных микробов, которые могли бы убить целую дюжину неиммунизированных птиц.

И вот Пастер со свойственной ему пылкостью, забывая о том, что пока еще он был только спасителем цыплят, стал проявлять еще больше надменности к старым врачам, щеголявшим латинскими словечками и сложнейшими рецептами. Он явился на собрание в Медицинскую академию и с веселой развязностью стал объяснять докторам, какие преимущества имеет его куриная вакцина перед бессмертной противооспенной вакциной Дженнера: «В данном случае я установил факт, который Дженнеру не удалось доказать при оспе, а именно, что микроб «убивающий» – он в то же время и «защищающий» животное от смерти».

Старые, заслуженные доктора были искренне возмущены тем, что Пастер сам себя превозносит над великим Дженнером; доктор Жюль Герен, знаменитый хирург, саркастически заметил, что, в конце концов, Пастер поднимает слишком много шума из-за цыплят, – и разгорелся бой. Разъяренный Пастер отпустил громкое замечание о бессмысленности какой-то излюбленной операции Герена, и тут произошла скандальнейшая сцена, о которой даже как-то неловко рассказывать: восьмидесятилетний Герен с грубыми ругательствами вскочил со своего места и бросился с кулаками на шестидесятилетнего Пастера. Только энергичное вмешательство друзей предотвратило драку между этими двумя людьми, полагавшими, что дракой и взаимными оскорблениями можно доказать истину.