Охотники за микробами

Не сохранилось отчета о том, как Прометей под гром аплодисментов принес на землю драгоценный огонь; Галилей был брошен в тюрьму за свои исследования, перевернувшие вверх дном все понятия о мире. Мы не знаем даже имен тех полностью анонимных гениев, которые первыми сделали колесо, изобрели паруса и придумали конскую упряжь.

6

Но вот перед нами Луи Пастер со своими двадцатью четырьмя иммунизированными овцами, резвящимися среди такого же количества трупов, стоящий в жутком великолепии своей бессмертной постановки на глазах у всего мира – на глазах у людей, которые это видели, которые могли рассказать всем, которые сразу оказались обращены в его веру этим чудом полной победы над неизбежной смертью.

Опыт превратился в подобие чуда воскрешения. Когда издохла наконец последняя невакцинированная овца, доктор Био, лекарь лошадей, один из самых язвительных критиков Пастера, подбежал к нему и громко воскликнул:

«Прививайте мне вашу вакцину, мосье Пастер, как вы это сделали с овцами; после такого чуда я позволю впрыснуть мне самых страшных, самых смертоносных бацилл! Весь мир должен склонить голову перед вашим изумительным открытием!»

«Сознаюсь, – сказал другой обезоруженный враг, – сознаюсь, что я подшучивал над микробами, но теперь я кающийся грешник».

Де Бловиц высказал Пастеру свои поздравления и поспешил телеграфировать в «Таймс» и во все газеты мира: «Опыт в Пуйи-ле-Фор закончился изумительным, невиданным успехом».

Мир услышал великую весть и затаил дыхание в надежде на то, что Пастер, новый Мессия, снимет бремя страданий с измученного человечества. Обезумевшая от восторга Франция признала его своим достойнейшим сыном и украсила Большой лентой Почетного легиона. Сельскохозяйственные общества, ветеринарные врачи и несчастные фермеры, над полями которых тяготело проклятие сибирской язвы, забросали его телеграммами с просьбой скорее прислать спасительную вакцину.

В качестве ответа на эти телеграммы Пастер превратил свою маленькую лабораторию на рю д’Ульм в завод по производству вакцин, на котором пенились и бурлили огромные котлы с бульоном для выращивания ослабленных микробов сибирской язвы.

Урывками, в свободное от изготовления вакцин время Ру, Шамберлан и Тюиллье исколесили вдоль и поперек всю Францию и заезжали даже в Венгрию. В одном месте они вакцинировали двести овец, в другом – пятьсот; в общем в течение года сотни тысяч животных получили чудодейственную прививку. Эти бродячие вакцинаторы возвращались в Париж из своей тяжелой поездки с мыслью немного отдохнуть, выпить стакан вина, провести вечер с милой девушкой или поблаженствовать с трубочкой. Но Пастер совершенно не выносил запаха табака, а что касается женщин и вина, то разве французские овцы не блеяли громко о спасении? И несчастные юноши, состоявшие в добровольном рабстве у этого фанатика, одержимого идеей «найдешь микроб – убей микроба», эти преданные ребята снимали свои сюртуки, садились за микроскопы и высматривали бацилл сибирской язвы до тех пор, пока и у них не краснели веки и не начинали выпадать ресницы. В самый разгар этой работы, когда французские фермеры все громче и громче взывали о присылке вакцины, начались вдруг всякие неприятности с прививками: среди бацилл сибирской язвы стали появляться неведомо откуда посторонние микробы, и слабая вакцина, которая вряд ли могла бы убить мышонка, неожиданно валила с ног кролика. И когда эти мученики науки лезли вон из кожи, чтобы исправить зараженную вакцину, Пастер к ним всячески придирался, подгонял их и сердито упрекал в медлительности.

Он вдруг решил найти микроба – возбудителя бешенства!

И теперь мурлыканье морских свинок и шумные сражения самцов-кроликов совершенно утонули в диком, зловещем вое бешеных собак, не дававшем спать Ру, Шамберлану и Тюиллье… Мне кажется, что как бы Пастер ни был гениален, он недалеко ушел бы в своей борьбе с посланниками смерти без этих верных, преданных юношей – Ру, Шамберлана и Тюиллье.

Не прошло и года со времени чуда в Пуйи-ле-Фор, но уже становилось все более очевидно, что Пастер, оригинальнейший и талантливейший из охотников за микробами, не был все-таки непогрешимым богом. Тревожные письма стали кучей расти на его письменном столе; неприятные жалобы получались из Монпотье и других городов Франции, из Пакиша и Копувара в Венгрии. Овцы массами гибли от сибирской язвы, но не от натуральной сибирской язвы, подхваченной на зараженных полях, а от вакцины, которая должна была их иммунизировать! А из других мест стали доходить зловещие слухи о неэффективности вакцины; за вакцину было заплачено, все стада вакцинированы, крестьяне ложились спать с молитвою за святого мужа Пастера, а наутро находили свои поля усеянными трупами овец, погибших от злых спор сибирской язвы, притаившихся в полях.