Читаем Охотники за морскими кладами полностью

Похоже, что мы с Майком стали друзьями. Поразительно, но когда люди хотят найти общий язык, то у них это получается, несмотря на любые преграды. Мой английский включает в себя максимум 50 слов и только одно время — настоящее. Испанский язык Майка — хуже моего английского на порядок. Тем не менее мы очень живо общались друг с другом и с окружающими на любые темы.


Ла Сирена

В то время как некоторые пещеры действительно подходят только для опытных дайверов, пещера «Ла Сирена» по большей части легко и хорошо доступна. Через равные промежутки первый коридор расширяется натри больших, заполненные воздухом пещерных зала, в которых можно вынырнуть. «Чисто теоретически очень опытные дайверы с задержкой дыхания могли бы разведать эту пещеру без акваланга», — говорит Вальтер Фришбуттер.

В этой пещере с ее светлыми потолком и стенами, с ее прозрачной, как стекло, водой у меня возникло особое чувство невесомости. Свет ламп тысячекратно отражается от маленьких кристаллов. Все помещение заполнено сверкающими сталактитами и сталагмитами… почти как в сказке из «Тысячи и одной ночи». Здесь мы впервые встречаем так называемый «галоклин». Это переходной слой на границе пресной и соленой воды. Он образует четко очерченную линию. Если пронырнуть через галоклин, то образуется свиль, которая делает картину полностью нерезкой. Лишь когда пронырнешь через этот слой и нырнешь в соленую воду, видимость внезапно становится снова ясной.


Из рассказа дайвера

Ныряем из милитари-зоны. Мы ухитрились прокрасться в месторасположение береговой охраны, а уже оттуда очередной лодочник забирает нас на «паред», что в переводе с испанского означает «стена».

«Паред» уходит двумя коралловыми уступами на 50 м, а потом переходит в более-менее пологое плато. Лодочник волнуется — ему на вид лет 16 и, в отличие от своих старших товарищей, он чуть-чуть говорит по-английски: «Дэнжерос, денжерос, вери дип!» Не бойся, братан, прорвемся..

Пока ныряли — раздуло. По дороге назад попали в шторм. Абсолютно неуютно чувствуешь себя в проливе между островом Каталина и «материком» на почти метровой волне. Особенно когда у руля дохлой лодчонки с 60-сильной «Ямахой» — субтильного вида пацан. Народ на нормальных дайв-ботах прозревает от нашего присутствия рядом.

Майк тихонько сидит на банке и также, как я, делает вид, что ему не страшно…


Куэва Поццо

Дальнейшим особенным гвоздем программы является пещера Куэва Поццо, возле городка Педерналес, рядом с гаитянской границей. Эта пещера была открыта в ноябре 2000 г. Уве Ратом и Михаэлем Шрёдером. Американский спелеолог Ламар Хайрес относит эту пещеру, наряду с одной пещерой в Австралии и одной на Юкатане, к трем красивейшим пещерам мира! Но чтобы насладиться этой единственной в своем роде красотой, нужно поработать. Кроме помощника, понадобится более часа времени, чтобы затащить сюда снаряжение. Разумеется, движение одностороннее! Сюда абсолютно не проникает солнечный свет.

Множество залов связаны между собой частично узкими коридорами. Исследованная на сегодняшний день длина пещеры составляет около 1 км. По пути имеются несколько заполненных воздухом залов, который, к сожалению, не пригоден для дыхания.

При погружении с потолка постоянно струится взвесь, сбиваемая выдыхаемым воздухом. Малейшее неосторожное движение ласт взмучивает бесчисленное количество мельчайших частиц со дна и ведет к ухудшению видимости.

В свете наших фонарей пещера засияла в ее полной красоте. Одна только прозрачная, как стекло, пресная вода с кажущейся бесконечной дальностью видимости почти как воздух производит нереальное впечатление. Когда мы все опять протиснулись через узкий коридор у выхода и вынырнули, раздались громкие восторженные крики моих партнеров.


Безымянная пещера

Перейти на страницу:

Все книги серии Морская летопись

Борьба за испанское наследство
Борьба за испанское наследство

Война за испанское наследство (1701–1714) началась в 1701 году после смерти испанского короля Карла II. Главным поводом послужила попытка императора Священной Римской империи Леопольда I защитить право своей династии на испанские владения. Война длилась более десятилетия, и в ней проявились таланты таких известных полководцев, как герцог де Виллар и герцог Бервик, герцог Мальборо и принц Евгений Савойский. Война завершилась подписанием Утрехтского (1713) и Раштаттского (1714) соглашений. В результате Филипп V остался королём Испании, но лишился права наследовать французский престол, что разорвало династический союз корон Франции и Испании. Австрийцы получили большую часть испанских владений в Италии и Нидерландах. В результате гегемония Франции над континентальной Европой окончилась, а идея баланса сил, нашедшая свое отражение в Утрехтском соглашении, стала частью международного порядка.

Сергей Петрович Махов , Эдуард Борисович Созаев

История / Образование и наука
Паруса, разорванные в клочья. Неизвестные катастрофы русского парусного флота в XVIII–XIX вв.
Паруса, разорванные в клочья. Неизвестные катастрофы русского парусного флота в XVIII–XIX вв.

Удары разгневанной стихии, зной, жажда, голод, тяжелые болезни и, конечно, крушения и гибельные пожары в открытом море, — сегодня трудно даже представить, сколько смертельных опасностей подстерегало мореплавателей в эпоху парусного флота.О гибели 74-пушечного корабля «Тольская Богородица», ставшей для своего времени событием, равным по масштабу гибели атомной подводной лодки «Курск», о печальной участи эскадры Черноморского флота, погибшей в Цемесской бухте в 1848 году, о крушении фрегата «Поллюкс», на долгое время ставшем для моряков Балтийского моря символом самой жестокой судьбы, а также о других известных и неизвестных катастрофах русских парусных судов, погибших и чудом выживших командах рассказывает в своей книге прекрасный знаток моря, капитан I ранга, журналист и писатель Владимир Шигин.

Владимир Виленович Шигин

История / Образование и наука / Военная история

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное