Охотники за мраком

- Только троих? - Халаши с интересом наблюдал за сыном.

Агапит было смешался, но тут же тряхнул бородой и решительно произнес:

- Отец, отдай мне одного из них.

- Которого?

- Самого здорового, - в голосе Агапита прозвучала откровенная ненависть. - У меня с ним личные счеты.

Халаши недобро усмехнулся, глаза его блеснули из-под нависших бровей.

- Он твой, сын.

- Благодарю тебя, отец. - Агапит склонился в почтительном поклоне.

Халаши отхлебнул из бутылки. Вереница мыслей пронеслась в его голове. Если Рут не блистал умом, то остальные сыновья отнюдь не были дуракам - в разговоре с ними он намеренно позволил себе несколько приуменьшить их умственные способности. Викул был холоден и рассудителен, Симсон - скрытен, коварен и хитер. Четвертый пистолет у него, в этом Халаши нисколько не сомневался. Что ж, лучше ложь хитреца, чем простодушие глупца... Агапит... Этот обещал стать крепким хозяином, такой сумеет постоять за себя и честь семьи.

Халаши мельком взглянул на старшего сына. Достойный наследник славного рода. Похоже, крутая закваска Одноглазого все еще бродила в жилах его, Елпидифора Халаши, сыновей. Лишь бы они не перегрызлись между собой после его смерти... лишь бы хватило ума действовать сообща...

- На что он тебе сдался, этот чужеземец? Надеюсь, ты не станешь терзать его пытками?

- О нет, отец. Я никогда не был мясником, как мой младший братец Рут. Пытки - это слишком примитивно. Есть кое-что и получше кровавых забав.

- Выкладывай, Агапит, что ты там задумал. Я должен это знать.

- У меня нет от тебя секретов, отец. Вспомни: завтра - Ночь Однолуния. В эту Ночь к людям приходят глорки и требуют жертвы.

- Ты отдашь этого типа глоркам, - кивнул Халаши одобрительно. Неплохая мысль, сын. Эти твари наверняка завоют от восторга при виде такого экземпляра.

- Жертва неизбежна, - здраво рассудил Агапит, - пусть уж ею станет чужеземец, чем один из наших холопов.

Халаши отбросил пустую бутылку и потянулся к следующей.

- Завтра утром возьмешь Викула и отправишься с ним к болоту, сказал он, отхлебнув из горлышка. - К тому самому, где разбился корабль чужеземцев. Я должен быть уверен, что они сказали правду.

Возможно, корабль цел.

- Хорошо, отец.

Со двора донесся шум. Агапит подошел к окну.

- Симсон и Рут отправились в путь.

- Надеюсь, они будут первыми.

- Так или иначе, твои сыновья сумеют постоять за интересы рода Халаши.

- Вне всякого сомнения, сын.

Тихая, ясная ночь властвовала над планетой. Последняя ночь накануне Ночи Однолуния. Две луны, подобно сиамским близнецам, медленно выплыли из-за горизонта и покатились по небосводу, следуя извечному своему пути. Холодный пульсирующий свет разлился над Альпой Карантэн, рождая тени, призраки и ночные страхи.

Скоро, очень скоро обе луны сольются в единое целое - и тогда...

И тогда таинственные глорки выйдут из своих убежищ, чтобы напомнить людям об их долге.

Ночь Однолуния всегда начиналась с жертвы Зеленой Макло.

Глава двадцать пятая

ФЛОРИАНА

Агапит ушел. Следом поднялся и Елпидифор. Слегка покачиваясь от выпитого спиртного, он не спеша покинул зал. Нужно было обойти дом и проверить, все ли заперто. Эту процедуру он не доверял никому, даже сыновьям. Вечерний обход он всегда делал сам.

Массивные бархатные шторы, ведущие в личные покои главы семейства, слегка дрогнули. Зал, в котором происходил семейный совет, имел еще один выход - там-то и притаилась девушка, о присутствии которой в доме в тот насыщенный событиями вечер так никто и не вспомнил.

Она слышала все, от первого до последнего слова. Услышанное поразило ее, словно удар грома.

Флориана, дочь Старого Хлоппа, попала в Порт Халаши более недели назад. Ее положение в доме было весьма неопределенным:

полуневольница, полуприслуга, полузаложница, полухозяйка. Менее всего, конечно же, хозяйка. В этом мире, где жизнью правили грубая сила и жестокость, женщине была отведена самая ничтожная роль роль продолжательницы рода и хранительницы домашнего очага. Она не имела права голоса, она вообще не имела никаких прав единовластным и полноправным хозяином жизни был мужчина. Женщина была не более чем рабыня, с ней не только не считались - ее просто не замечали. Не замечали и забывали.

Забыли о ней и на сей раз.