Охотники за мраком

Вспомните светлую улыбку вашего маленького сына, вашей крохотной дочурки, от которой расцветает все вокруг, а на сердце вдруг становится тепло и спокойно. Вспомните маленькие ласковые ручонки, обнимающие вас за шею, лучащиеся любовью глазки, заглядывающие в ваши глаза. Вспомните об этих невинных созданиях, чья судьба решается в эти минуты. Вглядитесь в их лица. В них вы прочтете боль, страдание и мольбу о помощи. Мольбу о защите. Защитите их, люди, спасите от гибели. Если осталась в ваших сердцах хоть капля любви к ним, лишь одна только крохотная капля — вы сделаете это. Я верю в вас, люди Земли. Верю, потому что я один из вас, и у меня тоже есть сын. Он ждет меня и знает, что я никогда не оставлю его в беде и никогда не предам.

Поднимите головы, расправьте плечи, смело взгляните в черное лицо врага — все вместе, плечом к плечу, крепко взявшись за руки. И пусть в эти минуты ваши сердца наполнятся любовью и светом, памятью о лучших мгновениях вашей жизни и мыслью о детях. Пусть снова зазвучит веселый детский смех, чистый, как первый снег, и звонкий, как весенний ручей. Пусть смеются наши дети, и пусть их смех очистит мир от грязи, а наши души от ненависти и зла.

Сделайте это, люди. Мы поможем вам. Сейчас вы услышите…»

Голос оборвался, из динамиков послышалось сдавленное хрипение.

— Ты мертвец, Охотник, — проскрипел из темноты Крамер.

Пятеро Охотников, завороженные страстной импровизацией Кнута Ларсена, совсем забыли о нем. Не видели они, как их бывший шеф резко взмахнул тростью, не знали, что Мрак, черной тучей нависший над Стратегическим Центром, повинуясь этому жесту, бесшумно ринулся вниз, на здание радиостанции, и в миг поглотил его.

Скрипучий голос Крамера, донесшийся словно из самых недр преисподней, заставил Криса Стюарта вздрогнуть. Он поднял глаза.

Крамер стоял у окна и шатался, рука судорожно хваталась за горло, черные непроницаемые очки съехали на переносицу. Вся его фигура источала лютую ненависть и бессильную ярость. Он задыхался.

— Вы все мертвецы, — прохрипел он, превозмогая спазм в глотке. Все. Все.

Стюарт не слушал его, сейчас его тревожило только одно: Кнут Ларсен. Что стряслось с бесстрашным «викингом»? Почему он прервал передачу? Неужели… неужели Мрак добрался до него?.. Капитан «Скитальца» старательно отгонял эту страшную мысль, но она вновь и вновь возвращалась к нему, осаждала его мозг, терзала рассудок. Передача еще не закончена, основная часть ее впереди. Услышат ли они продолжение, или все пошло прахом? Зазвучит ли над планетой чистый, звонкий, очищающий…

Смех. Детский смех.

Он зазвучал.

В динамиках что-то щелкнуло, и в эфир полился дружный хор детских голосов. Дети, десятки, может быть, сотни детей смеялись, весело, радостно, беззаботно. Тихим, ненавязчивым фоном звучал Рахманинов. А в ушах все еще гремел призыв капитана Ларсена: «Поднимите головы, расправьте плечи, смело взгляните в черное лицо врага… Сделайте это, люди».

Сделайте это, люди. Пусть ваши уши в этот момент будут раскрыты. И пусть внемлют сердца любви и свету, пусть добро войдет в них и изгонит ненависть. Мы поможем вам, люди. Мы с вами. Мы дали вам оружие. Универсальное оружие, которое уничтожит Мрак. Уже уничтожает…

Крамер завыл — хриплым, яростным, скребущим душу, нечеловеческим воем. Руки его взметнулись вверх.

Одинокий Воин знал, что сейчас последует, и опередил его. Быстро вскинув гипнопарализатор, он всадил максимальный заряд в черный силуэт Верховного Стратега. Того швырнуло на стену, и Охотникам на миг показалось, что от Чарльза Крамера осталось лишь темное чернильное пятно на дубовых панелях кабинета — но только на миг.

Крамер снова стоял перед ними. Он был цел и невредим, и снова черные силы бурлили в этом нечеловеческом теле. Всеединый Мозг жил и готов был к последней, решающей схватке.