Охотники за нацистами

На суде Прибке до самого конца продолжал невозмутимо утверждать, что не признает себя виновным, поскольку исполнял свой долг. Правда, действуя из расчета 10:1, следовало расстрелять 330 человек, а было расстреляно 335 – шеф гестапо внес в список пять лишних фамилий. «Я ошибся», – признался он в интервью газете «Зюддойче цайтунг», но эта «ошибка», безусловно, воспринималась им как мелкая погрешность бухгалтерского свойства, не влияющая на общий успех хорошо организованной операции: жертвы со связанными за спиной руками были приведены в пещеры, где их заставляли опускаться на колени и убивали выстрелом в затылок.

Вспоминая свою многолетнюю работу на телевидении, Дональдсон с особой гордостью отзывается о нашумевшем репортаже из аргентинского городка: «Когда меня спрашивают: “Какое из всех ваших интервью вы считаете для себя главным?” – люди ждут, что я назову Рейгана или Садата,[755] но я отвечаю: “Самым интересным и важным было интервью с Прибке”».

Строго говоря, Дональдсон не относится к «охотникам за нацистами», однако, безусловно, разделяет их убеждения, как и другие журналисты, которые рассказывают об ужасах Второй мировой войны не только из любви к сенсационным заголовкам. «Я считаю, что о тех событиях забывать нельзя, поскольку придерживаюсь проверенной истины, которую сформулировал Сантаяна:[756] “Тот, кто не помнит прошлого, обречен на его повторение”».

Как правило, репортеры освещают открытия, уже совершенные «охотниками за нацистами», или руководствуются полученными от них сигналами. Однако интервью, взятое Дональдсоном у Прибке, явилось результатом самостоятельного журналистского расследования. Выйдя в эфир, оно поставило печать на судьбе бывшего эсэсовца. Комфортная жизнь в Аргентине закончилась. Его экстрадировали и осудили.

* * *

В 2015 году мир отпраздновал семидесятилетие освобождения Освенцима и других концентрационных лагерей, юбилей окончания самой кровопролитной войны за всю историю человечества. Неудивительно, что нацистов, которых следовало бы привлечь к ответственности, с каждым годом становилось все меньше и меньше. Все старшие офицеры, вероятно, уже умерли, а лагерные надсмотрщики, которым в 1945 году было двадцать, шагнули в новый век людьми преклонного возраста. Поскольку дожить до 2015 года могли только представители младшего состава, преследователи нацистов заспорили о том, стоит ли разыскивать их или же сагу об охоте на слуг рейха пора завершить.

По иронии судьбы, в начале нового тысячелетия в одной довольно-таки старой истории из разряда дел против низшего лагерного персонала наметился неожиданный поворот, в результате которого долгожителям из числа бывших нацистов пришлось принять новые правила игры. Процесс продолжался на протяжении нескольких десятилетий в США, Израиле и Германии, на каждом шагу порождая принципиальные вопросы, оставшиеся не вполне решенными даже после 2012 года, когда обвиняемый Джон Демьянюк (вышедший на пенсию автомеханик из Кливленда) скончался в баварском доме престарелых в возрасте 91 года.

Не вызывает споров только первая часть биографии Демьянюка.[757] Подобно многим другим участникам кровавых событий двадцатого века, он имел несчастье вырасти в регионе, жителям которого предстояло испытать на себе жестокость как сталинской, так и гитлеровской политики. Иван Демьянюк (Джоном он стал, получив гражданство США) родился в деревне под Киевом в 1920 году. По окончании всего лишь четырех классов школы начал работать в колхозе. В начале тридцатых годов, вознамерившись полностью уничтожить украинскую оппозицию, недовольную принудительной коллективизацией, Сталин спровоцировал голод, унесший жизни тысяч людей. Семья Демьянюка с трудом выжила.

Когда на территорию Советского Союза вторглись гитлеровские войска, Демьянюк был призван в Красную армию, получил серьезное ранение и после долгого лечения вернулся в строй. В 1942 году он оказался в германском лагере военнопленных, где многие советские солдаты умирали от жестокого обращения, голода и болезней. Однако, с точки зрения Сталина, те, кто позволил захватить себя в плен, были «предателями, бежавшими за границу».[758] Сразу же по возвращении наказанию подвергались не только они сами, но и члены их семей.

Неудивительно, что, учитывая эти обстоятельства, а также тяготы довоенной жизни при советской власти, некоторые военнопленные предпочитали связать свою дальнейшую судьбу с захватчиками и «добровольно» записывались в лагерные охранники или в солдаты Русской освободительной армии генерала Андрея Власова – героя первых лет войны, который, попав в плен, перешел на сторону врага. Власов утверждал, что его целью было свержение Сталина, а не служение Гитлеру, тем не менее фактически он сражался на стороне нацистских оккупантов.