Охотники за нацистами

По мнению Курта Шримма, смысл поздних антинацистских процессов заключается не только в том, чтобы наказать бывших лагерных охранников, сколько в том, чтобы продемонстрировать: германское правосудие по-прежнему стремится хотя бы отчасти восстановить справедливость. «На мой взгляд, учитывая то, какое чудовищное преступление совершил нацизм, мы не имеем права говорить: “Прошло слишком много времени. Давайте все забудем”. Это было бы неуважением по отношению к погибшим и выжившим»,[775] – сказал Шримм.

Огласив судьбоносное для других бывших нацистов решение по делу Демьянюка, германский суд фактически принял точку зрения, которую отрицал несколько десятилетий назад, когда начался спор о том, что является достаточным основанием для обвинения тех, кто служил рейху. Уильям Денсон, главный обвинитель от армии США на процессе против персонала Дахау, который начался в конце 1945 года, придерживался теории «общего умысла». Он не считал необходимым доказывать индивидуальную вину каждого сотрудника концлагеря: по его мнению, достаточно было того, что «все обвиняемые служили винтиками в механизме уничтожения людей».[776] Подобной точки зрения придерживался и Фриц Бауэр, германский прокурор, стремившийся призвать соотечественников к ответу за содеянное в годы господства национал-социализма. Во время Освенцимского процесса во Франкфурте-на-Майне он утверждал: «Любой, кто так или иначе обслуживал машину убийства, является преступником – разумеется, при условии, что он знал о назначении этой машины».[777]

Если бы суды Германии стали руководствоваться указанным принципом начиная с пятидесятых или шестидесятых годов, на скамье подсудимых, а затем и в тюрьмах оказались бы тысячи людей. Как отметил Петр Сивински, директор Государственного музея концлагеря Освенцим, «такое часто бывает: время расплаты за преступление приходит тогда, когда расплачиваться уже почти некому».[778] Ту позицию, которой власти Германии придерживались ранее, Сивински назвал несправедливой: «Если мафиозная группа расстреливает людей, неважно, кто из ее членов спускал курок, а кто стоял за углом и смотрел, не идет ли полицейский. Виноваты все. Ужасно, что до недавнего времени германское правосудие этого не понимало».

Немецкий журнал «Шпигель» расставил акценты несколько иначе. В статье, опубликованной 25 августа 2014 года под заголовком «Освенцимские процессы: Почему последние лагерные надсмотрщики не будут наказаны», Клаус Вигрефе подчеркивает: прежняя позиция германских судов объяснялась не только жесткими юридическими ограничениями. «Большинство преступников Освенцима не понесли наказания не потому, что некоторые политики и судьи этому препятствовали, а потому, что слишком мало оказывалось тех, кто был в этом заинтересован. В послевоенные годы многие немцы равнодушно относились к освенцимским убийствам»,[779] – говорится в статье.

Как бы то ни было, Сивински и многие другие представители международной общественности одобрили решение по делу Демьянюка, а также намерение Шримма в дальнейшем действовать на основании этого прецедента. «Мы обязаны принимать во внимание не только юридические, но и моральные соображения, – сказал Сивински. – Некоторые люди считают, что судить тех, кому перевалило за девяносто, безнравственно. Но не судить их было бы еще большей нравственной ошибкой. Это означало бы торжество несправедливости».

* * *

Власти США придерживаются того же мнения, о чем свидетельствуют их действия в отношении Демьянюка и других нацистских преступников. 23 июля 2014 года судья Окружного суда Восточной Пенсильвании Тимоти Райс постановил экстрадировать в ФРГ восьмидесятидевятилетнего филадельфийского пенсионера Йоханна Брайера, в недалеком прошлом мастера-инструментальщика, а в далеком – охранника Освенцима.

Требование об экстрадиции Германия мотивировала так же, как и в случае с Демьянюком: Брайер служил в отряде СС «Мертвая голова»,[780] то есть «был членом организации, которая занималась целенаправленным уничтожением людей, отдавая и выполняя соответствующие приказы». Факта службы в Освенциме Брайер не отрицал, но при этом уверял, что в убийствах не участвовал.

Комментируя свое решение, судья не ограничился сухой юридической терминологией. «Как отмечает германская сторона, тот, кто работал в охране лагеря смерти в 1944 году (в пору расцвета нацистского террора), не мог не знать о сотнях тысяч людей, которых жестоко убивали в газовых камерах и тут же сжигали. Он не мог не видеть нескончаемого парада товарных поездов, набитых мужчинами, женщинами и детьми, которые просто исчезали в считаные часы. Он не мог не слышать криков и не улавливать запахов смерти, которые витали в воздухе. Следовательно, говоря о своей непричастности к этому ужасу, Брайер обманывает себя и других», – написал Райс, добавив, что «никакой закон об исковой давности не должен избавлять убийцу от возмездия».[781]