Охотники за первым снегом

В густой молочной пелене Митя снимает Успехову. Маша что-то подсказывает, Митя предусмотрительно не слышит – ветер. Она забыла фату, но и вершина забыла потрясающие виды. Материальный мир продлен всего на несколько условных метров, он уходит из-под ног вперед, и ни черта не видно.

Катя М возится с креплением рядом со мной.

– Кать, что делаешь?

– Фильтр для Инстаграма выбираю, – язвит она.

Время замедляется превращением дождя в медленные, густые и спутанные снежинки. Мелкая манка, поднимаемая ветром, его подгоняет. И если мы ехали из никуда в никуда, то теперь мы очутились в нигде, а главное, никогда. Я проникся этим, а в ответ на все свои вопросы услышал потрясающе внятную тишину.

Через нее не сразу пробилась мелодия. Телефон на высоте поймал сигнал неведомого местного оператора и мгновенно включил меня в жизнь инфосети. Незнакомый московский номер:

– Да.

– Здравствуйте, Андрей Романович. Меня зовут Эльвира, я менеджер ПромСбербанка. Знаете ли вы о новой системе кредитования?

– Информационное облако не отстает? – спрашивает Катя М.

– Ты еще не зачекинилась?

– Подколол. Митя! Маша! – кричит Катя М, – Поехали! У нас разговор заходит в тупик.

– Алло, вы меня слышите? – не отстает Эльвира по телефону.

– Кстати, я придумала отличную статью. Лайк, как саморегулируемая система поощрения.

– Не богохульничай в горах, – отзывается Митя, – поехали! Уходим по двое.

– Извините, Эльвира, немного занят.

Холодный ветер по спрятанному за маску и, баф, лицу, нулевая видимость, пристегнутый сноуборт и тяжелый мокрый снег. Вот моя реальность!

Я трус и всегда соизмеряю свои возможности с опасностью: если был шанс лавины, то только тот, от которого я смог бы укатить. Страшно не было. Страшно стало даже не в тот момент, когда я со свойственной безответственностью недооценил гору и увидел воочию ошибку. Страшно стало намного позже произошедших событий, когда пленка в голове с ужасающей ясностью затормозила на предпоследнем фрагменте и не двинулась с места, выбирая для продолжения самые страшные и больные участки фантазии. Прокрутить их на махистском уровне детализации, означает пережить, закрыть. Эта рефлексия настигнет меня много позже, в одну из самых теплых зимних ночей, а пока.

Едва разбирая склон, не торопясь, мы катаем, огибая деревья, угадывая очертания безжалостных скал, мы чертим дуги с Катей М. Максимальная сосредоточенность, мгновенная оценка маршрута и принятие решения, правильная работа тела. Датчик удовольствия зашкаливает!

Я пролетаю возле деревьев. Ветка, как прут, бьет об маску, Катя М уходит вправо, и на небольшом, а точнее совершенно незаметном дропе, ее подкидывает. От неожиданности она оттормаживается падением и маленькой ёлочкой под доской. Останавливаюсь подождать ее и свой дух. Его кто-то сейчас переводит ко мне.

– Катя, одну ногу не отстегивай.

– Знаю, – довольная кричит она. Я слышу, как она пыхтит, злится и смеется одновременно.

Из молока выкатывает Митя и параллельно его следам Маша.

– Ну как? – спрашивает замаскированный под яркую маску, голубую каску, балаклаву и кожу.

– В начале очень крутой склон был, а сейчас просто песня.

– Да, возле большой скалы, мы ушли вправо, но там оказалось невыносимо, торчат камни и ручей, траверсом вернулись обратно. Ваш маршрут оказался удачней.

Катя М наковырялась в снегу. Показывает направление на редколесье справа.

– Давайте сквозанем?

Давайте. Вместе расходимся у деревьев в разные стороны, легонько прыгаем на снежных волнах, которые нарисовал ветер.

Мы выходим из пустого низкого облака. Прошедший дождь изменил текстуры. Плохая новость. Кажется, мы промахнулись мимо лагеря. И этот густой лес справа – не наш лес. Потому что наш был слева, а перед ним россыпь курумника. Плохая новость, вторая серия:

– Скоро стемнеет, – комментирует Митя, – спускаемся влево. Можете начинать присматриваться к дровам. Мы не далеко.

– Кать, что пишешь?

– Список моих «никогда». Например, Эгограмм – выкладывать фотографии себя в зеркале. Это никогда.

Митя приподнимается на локтях:

– Напиши: «никогда не спрашивать Митю и Машу о сценарии». И тогда я переверну одежду у костра.

– Иди, Митя. Никогда.

Я проваливаюсь в сон, как в пухлый снег, и дергаю ногами. Мне снится, что скала прямо под сноубордом обрывает. Я падаю, не успевая ухватится за клеточки тетради.

Только бы они занесли одежду на ночь, иначе, не хочется думать, что иначе…

3.

Опухший после сна Митя выбрался первый, и я услышал его крик у ручья:

– Алллайуху!

Мы сели, наполовину выбравшись из спальника. Я улыбнулся Кате М и Маше

– Не смотри на меня, – попросила Катя М, – голова, как будто я неделю бухала.

– Нужно вытащить себя из палатки и размяться, – отвечает Успехова.

Метель набросилась ночью, но в плотном лесу под колдовскими кедрами палатка нашла защиту. Баррикады у тамбура и выхода на семьдесят процентов со своей задачей справились.