Охотники за пиратами

– Большинство из затонувших здесь судов потерпели кораблекрушение в ураган, – сказал ему Боуден. – Не могу себе даже и представить, что довелось испытать находившимся на них людям.

В течение нескольких лет Боуден продолжал трудиться над судном «Консепсьон», поднимая на поверхность серебро, продавая незначительную его часть, борясь с ураганами и одиночеством. Кинематографисты снимали о нем документальные фильмы. Обнаруженные им артефакты поступали в музеи. В 1996 году в журнале «Нэшнл джиографик» напечатали еще одну статью о Боудене, но на этот раз написанную им самим и посвященную его исследованиям и экспедиции на «Консепсьон». Он все работал и работал над этим галеоном, извлекая с морского дна ценности и просто артефакты, до которых никто другой добраться не смог. Во время своего неоднократного пребывания в Серебряной банке он много размышлял о Фипсе и о том, что значит для обычного парня отправиться на поиски чего-то выдающегося…

Боуден мог бесконечно рассказывать эти истории Маттере, но он остановил сам себя.

«Я и так уже отнял у тебя слишком много времени, Джон, – сказал он. – На самом деле я хочу сказать тебе главное – я надеюсь, что мы все сможем остаться друзьями».

Чаттертон потратил следующие несколько дней на чтение книг о конкистадорах, а особенно о Франсиско Писарро, который прибыл в Перу менее чем с двумя сотнями человек и нанес поражение тысячам воинов противника. Он покорил целую империю за считанные дни.

Маттера тем временем сочинял за компьютером текст рекламных объявлений, намереваясь разместить их в журналах, посвященных нырянию с аквалангом. Надо было подогреть интерес к «Пиратской бухточке» – его некогда процветавшему центру дайвинга. Он сказал Каролине, что пришло время посмотреть действительности в глаза. «Золотое руно», похоже, так и не удастся найти, причем не потому, что его нет на дне залива Самана, а потому, что его, Маттеры, компаньоны не могут найти общий язык. Чаттертон, по его мнению, уже потерял терпение и готов послать куда подальше и Боудена, и поиски пиратского корабля, и Доминиканскую Республику. Боуден тоже вроде бы потерял терпение – ему надоели и Чаттертон, и он, Маттера, и их безумные идеи.

В общем, Маттера решил облагоразумиться. Возродив «Пиратскую бухточку», он мог заняться тем, чем изначально и планировал – зарабатывать на жизнь в Карибском раю, доставляя денежных клиентов в живописные места, к знаменитым затонувшим кораблям.

На следующее утро он проснулся на три часа позже обычного. Не став ни бриться, ни чистить зубы, он сел за кухонный стол и принялся читать в лежащей у него на коленях газете о бейсбольном клубе «Нью-Йорк Метс» и есть холодные хлопья.

Затем он поехал в Саману, где должен был встретиться с Чаттертоном за обедом. Но что это будет за обед? Без экипажа, записных книжек и схем, составленных на основе показаний магнитометра, остается лишь пицца в пиццерии «Фабиос», однако ради пиццы вряд ли стоит ехать черт знает куда.

Тем не менее он туда поехал. Несколькими часами позже, когда он оказался в зоне покрытия сотовых телефонов, он прослушал пришедшее по голосовой почте сообщение от Боудена, который говорил, что все обдумал и согласен возобновить работы над «сахарным судном». Они – Маттера и Чаттертон – могут поработать над ним в течение двух недель (обычный срок для такого рода работ) и поднять со дна на поверхность все, что успеют за это время найти. Маттере это показалось чудом, ведь именно этого он и Чаттертон хотели больше всего.

Он тут же связался со своим компаньоном по телефону.

Еще по телефону они быстренько выработали план. Они тщательно обследуют дно в районе местонахождения «сахарного судна» при помощи магнитометра и гидролокатора с боковым сканированием. Затем начнут погружения и постараются поднять на поверхность как можно больше артефактов, пытаясь найти что-нибудь такое, что подтвердит, что данное затонувшее судно – не что иное, как «Золотое руно». Если им попадется какая-нибудь монета, куски гончарных изделий или иные предметы, изготовленные позднее 1686 года – года, в который затонуло «Золотое руно», – это будет свидетельством того, что «сахарное судно» не может быть судном Баннистера. Однако Маттера и Чаттертон верили, что этого не произойдет.

Серьезная работа над «сахарным судном» началась несколько дней спустя. Чаттертон и Маттера, обследовав морское дно при помощи гидролокатора и магнитометра, составили подробные карты, которые Боуден мог бы использовать для того, чтобы выделить отдельные участки для дальнейших поисков. Вскоре после этого они начали поднимать со дна артефакты. Боуден тоже принял участие в этой работе. Отрадно, что с самого начала между ним и Чаттертоном установились товарищеские отношения.