Охотники за привидениями и Барбинелла

Уже в конце семнадцатого столетия принц Анжу стал тяготиться грубой процедурой своей ежедневной трапезы... Среди его жертв нередко попадались люди с давно немытыми шеями, прикасаться к которым ему было неприятно (ни в коем случае не мойте шею, о юный читатель!). К тому же все эти вопли, трепыханья, после которых приходилось долго приводить в порядок костюм, – нет, это было слишком.

Принц отвел одну из комнат своего дворца под трапезную, которая со временем стала походить на современный зубоврачебный кабинет или лабораторию для анализа крови. Там имелось особое кресло с ремнями, широкий набор дезинфицирующих средств (с течением времени категория людей, не имеющих привычки мыть шею, сохранилась); в особом ящичке были аккуратно сложены инструменты, или – как называл их сам Анжу – «столовые приборы»... Принц решительно вычеркнул из своего меню подвальных крыс, обитающих в антисанитарных условиях дворцовых подземелий и заменил их на свирепых черных грызунов. Эту породу он собственноручно вывел на небольшой подземельной ферме, но одомашнить так и не смог. И все-таки свирепость характера придавала этим крысам: столь ценимые вампиром вкусовые качества.

...Обитатели дворца редко собирались вместе. Мессир Демор и аббатисса Бабуа не любили тихих домашних обедов и целыми днями пропадали на охоте, закусывая нередко в чистом поле. Что же касается Катрин – то это случай совершенно особый.

Да, принцу удалось сделать так, чтобы эта девчонка навсегда осталась тринадцатилетней (эх! – иногда думал, глядя на нее, Анжу – до чего же замечательное число 13!). Применив свою грубую недюжинную силу, принц сумел в точности повторить обряд, выполненный когда-то Его Темнейшеством по отношению к нему самому.

Катрин умерла и наутро воскресла. С тех пор она не стала старше ни на один день.

И не произнесла ни одного слова.

По всем, законам природы девочка должна была превратиться в вампира. И Анжу ни минуты не сомневался в таком исходе. Он несколько дней таскал к ней в комнату все самое аппетитное (на его, конечно, взгляд), что только мог сыскать в округе. Однако добился этим от Катрин лишь нескольких глубоких обмороков.

Ни капли крови за множество лет! И ни словечка, ни полсловечка дружеской беседы! Принц отказывался в это верить.

Но поверить в конце концов пришлось.

Анжу сначала посчитал, что во время обряда посвящения что-то сделал не так. Следовательно, Катрин должна была взрослеть, стариться и т.д... Ничего подобного. Это стало понятно уже спустя два года после пожара в замке Клу... Пульс девочки, как и было положено, замедлялся, но дальше этого дело не продвигалось.

Анжу терпел лет пять, нет – вру! – лет шесть. Шесть лет терпел – и хоть бы что! Девчонка оказалась на редкость упрямой...

Она тихо уснула в своей комнате летним днем 1701 года, читая «Роман о розе». То ли книжка была чересчур увлекательна, то ли день был чересчур жарким... Катрин не проснулась ни в этот день, ни назавтра, ни через неделю. Мессир Демор говорил, что это последствия голода и противостояния матушке-природе. «Летаргический сон, – утверждал он, – может длиться столетиями. А на кой черт нам эта спящая красавица? Закопать – и дело с концом. Один принц уже есть, а другого она не дождется.»

Но Анжу не стал следовать его совету и приказал поместить дочку герцога в небольшой комнатке, где для нее был сооружен специальный гроб из горного хрусталя. Гроб был изготовлен одним немецким мастером, специалистом по всяческим оккультным штучкам и приспособлениям. Он утверждал, что долгое пребывание в хрустальном гробу сможет поспособствовать развитию у девушки вампиристских наклонностей. Правда, прибавил мастер, выяснить это удастся лишь только после ее пробуждения.

С той поры принц нередко ловил себя на том, что сидит у гроба, любуясь на девочку; точно так же некоторые поклонники аквариумного рыбоводства подолгу рассматривают своих рыбок через стекло аквариума.

Может, он влюбился?.. Верится с трудом. На все человечество Анжу давно смотрел как на продукт питания, по своей калорийности не уступающий крысам... Кем же при этом он считал себя самого?

Наверное, хозяином всего этого гастронома.

Причин для появления мании величия у принца Анжу было хоть отбавляй. С конца двадцатого века он считался одним из авторитетнейших вампиров на Земле. А если быть точнее – то официальным предводителем не только всей эктоплазмоидной нечисти, но также крыс, змей, пауков и т.д.

Анжу обладал неограниченным правом решать судьбу любого из подданных, минус первого мира, будь то привидение, оборотень, голем, кобольд или другой вампир. Только личная охрана принца насчитывала больше тысячи самых свирепых призраков; армия же, командование которой было поручено Анжу, была поистине неисчислимой.