Охотники за сокровищами

– Я помню, как папа с мамой впервые взяли нас с Бек под воду. Не когда учили нырять, а когда мы впервые опустились к настоящему затонувшему кораблю. Мы там нашли клевые древнеримские монеты. Я потом спросил папу – не он ли это подбросил монеты, чтобы мы с Бек их нашли.

– И что он сказал? – спросила Бек – видно, сама задавалась тем же вопросом.

Я покачал головой.

– Что не он. Папа сказал, что море с нами не будет нянчиться, так что и они с мамой тоже не станут. Мы нашли монеты по-честному. И стали настоящими охотниками за сокровищами. Спасибо, папа. Спасибо, что научил нас справляться со всем, что только бывает в океане и в жизни.

– Ну, не со всем, – заметила Шторм и широко повела руками, охватив своим жестом судно, море и все наше невероятно сложное положение в целом.

Мы так и уставились на нее.

– Простите, – пробормотала она.

– Не паникуй, – сказал я, потому что мне нравилось, как это обычно говорил Томми. – Твоя очередь, Шторм.

– Ага. Помните, мы как-то раз стояли в бухте рядом с яхтой в 30 метров длиной? «Задавака», помните?

Я кивнул.

– Там еще были богатые детки, их родители никак не могли запустить свой выпендрежный двигатель.

– Ну да. В общем, папа тогда нашел на затонувшем пиратском корабле кинжал, сидел на палубе и чистил его. А день был жаркий, и я решила окунуться. А вредные мальчишки с яхты начали орать и дразниться тюленем и пузатой медузой.

Томми засмеялся:

– Ой, помню! Папа зажал кинжал в зубах, схватил веревку и перелетел на «Задаваку» в точности как пират.

Бек подхватила:

– И сказал: «Что, ребята, с двигателем проблемы? Ах, какая жалость – до ближайшего механика миль сто. Собственно, здесь вам может помочь только один человек – моя красавица-дочка, вон та симпатичная девочка, которая плавает вокруг яхты».

Шторм изо всех сил сдерживала слезы, поэтому вместо нее историю закончил я:

– «Потому что, – сказал папа, – понимаете ли, наша Шторм Кидд помнит наизусть все инструкции по обслуживанию и ремонту любых судов. И ваш плавучий особняк – не исключение».

– А потом ты починила им двигатель, – сказал Томми.

– Это папа меня попросил, – ответила Шторм, вытирая глаза кулаком. – Что еще прикажешь делать «красавице-дочке»? Ладно, Томми, давай теперь ты.

Томми неуклюже тискал в руках папину фуражку.

– Ага. Ну… спасибо, папа… спасибо, мама… за… ну, за все.

Мы дружно кивнули. Потому что он все правильно сказал.

Томми бросил папину фуражку в море.

Мы стояли и смотрели, как волны медленно несут ее прочь.

Глава 3

Надо, пожалуй, еще кое-что рассказать о нас с Бек. Дело в том, что иногда мы бранимся без остановки. Родители называли это «Близнецовыми тирадами».

Конечно, когда папа с мамой только придумали это название, я не знал, что такое тирада.

Мама – она преподавала нам английский – заставила меня посмотреть это слово в словаре. «Тирада – продолжительный монолог, служащий для выражения злости и упрека».

Вообще мы довольно часто орем друг на друга и по-всякому обзываемся (у меня получается лучше, чем у Бек, – я же писатель, а она – художница). Но недолго (так что «продолжительным монологом» наши Близнецовые тирады не назовешь). Собственно говоря, обычно мы ругаемся секунд шестьдесят, а потом устаем. Ну, как летний шквал на Багамах – гром, молния, а потом вдруг раз, и над головой чистое небо.

Ну и вот, мы с Ребеккой (я ее так зову, только когда злюсь) таскали ведра с водой из моторного отсека и как-то внезапно переругались.

– Слушай, Бик, нам нужен план, – сказала она, выскакивая на палубу так поспешно, что вода в обоих ведрах плюхнула и выплеснулась на палубу.

– У Томми и так все спланировано, – сказал я. – Будем плыть по течению до Каймановых островов. Там сокровища.

– Да нет же, Бикфорд! (Да, она меня тоже зовет полным именем, только когда злится.) Нам нужно продумать все, общую картину!

– Так тебе картину или план, Ребекка?

– Не придуривайся! Надо придумать план, самый лучший! Не просто хороший, а самый лучший!

– А кто нам скажет, что для нас лучше всего?

– Мы сами!

– «Мы» – это, надо понимать, вы, мисс Командирша?

– Тупица! – взорвалась Бек и покраснела почище вареного лобстера. – Если бы я хотела сказать «я» – так бы и сказала! А я сказала – «мы»!

– А как же Томми и Шторм?

– Они тоже – «мы».

– А вот и нет. Головой подумай, Эйнштейн. Мы – двойняшки. А не четверняшки.

– Мы – это мы. Вся семья.

– Ну так бы и сказала.

– Я и сказала.

– Когда?

– Только что.

– Да ну?

– Ну да!

– А, ясно. Ну, извини.

– Ладно.

– Мы классные, правда?

– А то.

Собственно, на этом наша Близнецовая тирада и кончилась.

Мы с Бек пошли в кокпит, в рубку.

– Слушай, Томми, – сказала Бек.

– Шторм! – позвал я.

– Нам нужен план! – выпалили мы вместе.

Томми кивнул:

– Точно. С планом у меня затык.

Шторм вылила за борт воду из ведра и пришла к нам на ют.

– И какой у вас план? – спросила она.

– Во-первых, надо выжить, – сказал я.

– Ладно, – согласился Томми. – Как?

– Легко и просто, – ответила Бек. – Мама с папой нас всему научили.

Шторм кивнула. Через секунду кивнул и Томми.

– Нужно ограничить выдачу пищи и питьевой воды, – сказала Шторм. – Я составлю рацион на компьютере.