Охотники за сокровищами

Услышав это, я буквально шлепнул себя по губам, чтобы не ахнуть во весь голос.

– Каких еще террористов?

– Ну, – пояснил профессор Льюис, – я, конечно, не в прямом смысле слова… Скажем так: эти джентльмены с Кипра – не самые милые люди на свете. Воры, контрабандисты, всякая шваль.

– Но мистер Арамис тоже ведь плохой, да?

– О да. Безусловно. Осмелюсь даже утверждать, что Атос Арамис принадлежит к числу наиболее опасных преступников из списков ФБР. Его разыскивают с удвоенной силой. Он продает оружие заклятым врагам Америки. Он совершенно безжалостен, невероятно жесток, а будучи загнан в угол, становится крайне опасен. Еще я слышал, что он безжалостен к детям и домашним животным.

– И на такого человека работали мама с папой? – Я был поражен. Уничтожен. В ужасе. Все сразу. – Мама проверяла подлинность его греческих ваз, а папа добывал для него картины?

– Именно так. Впрочем, этот несостоявшийся обмен был лишь малой частью значительно более масштабной операции, касающейся Арамиса и его темных делишек.

– Вы все врете, – сказал Тугодум Томми. – Мама с папой ни за что не стали бы работать на такого мерзкого типа, как этот ваш Арамис. Шторм, у тебя еще осталась эта твоя сыворотка правды?

– Оставила на «Потеряшке».

– Ну и ладно. Надо вкатить этому троллю порцию в задницу, чтобы не врал больше про маму и папу!

– Я не лгу вам, дети. Но…

– Нет уж, – сказал я. – Не надо только рассказывать, что мама с папой были мошенниками и работали на ЦРУ только для виду, а на самом деле лопатой гребли деньги на всяких грязных делишках для Арамиса.

– Ну вот, видишь, – сказал профессор Льюис, и глаза его странно блеснули. – Ты сам все сказал. Потому что в глубине души вы знаете правду.

Глава 57

Когда мы уходили, профессор Льюис настойчиво совал нам свою визитку.

– Звоните в любое время, хоть днем, хоть ночью. Если я чем-то могу помочь…

– И так уж слишком помогли, – отрезал Томми, бросил на профессора презрительный взгляд, вновь завернул греческую вазу в грязную кофту и сунул сверток обратно в спортивную сумку.

Бек схватила со стола документы о происхождении вазы и сунула их в задний карман.

– Пошли отсюда.

– Уверяю вас, я вовсе не хотел никого оскорбить! Будьте же благоразумны, посмотрите на картину в целом…

– Нет уж, спасибо, – отмахнулся я. – Хватит с нас картин. Особенно тех, что папа якобы крал для всяких преступников и головорезов.

Мы прошагали вон из кабинета и пошли вниз по лестнице. Мы были так злы, что не стали дожидаться лифта. Выйдя из Шермерхорн-холла, мы пошли через кампус пешком. В абсолютном молчании.

– Надо вернуться на судно, – сказал наконец я. – Выясним, как связаться с этим Атосом Арамисом. Может, если отдать ему настоящую вазу, он убедит тех типов с Кипра вернуть маму.

– Он есть у папы в компьютере, в списке адресов, – сказала Шторм (наверняка опять воспользовалась своей фотографической памятью и мысленно открыла список на букве «А»).

– Отлично. Тогда…

И тут Томми тюкнуло по голове летающей тарелкой.

За тарелкой прибежали четыре девицы.

– Ой! Извините! – закричали они.

– Больно? – проворковала одна из них, блондинка.

– Да ну, – отмахнулся Томми, демонстрируя девицам улыбку и ямочку на подбородке, а потом постучал себя костяшками пальцев по голове. – У меня железный лоб.

Девицы снова захихикали.

– Дай я посмотрю, – сказала рыжеволосая невысокая девчонка. – Я с медицинского.

– Правда? – переспросил Томми самым обходительным тоном, на какой только был способен. – Может, позанимаемся как-нибудь анатомией вместе?

Мы закатили глаза. Что поделать, такой у Томми метод – чтобы справиться со стрессом и плохим настроением, он заигрывает с девушками.

– Подними меня, я проверю травмированное место, – велела будущая докторица.

– Ну давай, – сказал Томми. – Ради прогресса медицины – все, что угодно.

Он поставил спортивную сумку наземь и протянул руки, собираясь подхватить рыжую хохотушку и поднять повыше.

Увы, рыжая не дала ему такой возможности.

Вместо этого она саданула Томми в точности туда, где, как известно всем медикам мира, у мужчин находится самое больное место.

Томми сложился пополам от боли.

Вторая блондинка схватила спортивную сумку и бросилась бежать. Очень быстро.

Я дернулся было за ней следом, но брюнетка сунула мне под нос нож самого что ни на есть неприятного вида.

– А ну стоять, крысы сухопутные! На ремни порежу!

– Серферши, – простонал Томми, которому было очень больно. – Пляжные цыпы.

– Типа того, – согласилась рыжеволосая. – Валите с нашего бетонного пляжа, салаги, не то Натан Коллиер из вас отбивную сделает. Уезжайте из Нью-Йорка. Прямо сегодня!

И она бросилась следом за подругами.

Девица с сумкой успела добежать до Бродвея. Там она запрыгнула в дожидавшийся ее автомобиль с откидным верхом, и тот рванул вперед. Сидевший за рулем парень был невысокого роста и носил хвостик.

– Теперь ваза у пиратов Коллиера, – подытожила Шторм, как будто мы без нее не поняли. – Маму нам без нее не выручить.

Так мы и стояли вчетвером, стояли и невидящим взглядом глядели на толпу студентов, высыпавших на перемену. Пляжные цыпы быстро в ней затерялись.