Охотники за туманом

Первым выходом взяли двойной кристалл. Умышленно, чтобы переход от Михайловой горы был отмечен какими-нибудь природным артефактом. У охотников с двойной охоты получился большой, обросший мхом фигурный валун с красноватым карельским пейзажем вокруг. Третий охотник тоже оказался находкой. На его секторе росла изумрудная зеленая трава и три невысоких молодых березки. Вот это да! До этого только у Николая получалось открывать сосенки на секторах, да и то в местах двойной охоты, как артефакт. А тут – пожалуйста, сектор с зачатками рощи на одиночной охоте.

– Все! Михайла мужика к себе заберет! – прошептал Пахом, ласково ощупывая кору шелестящей на ветру листвой березки – Он мне про березовый уголь все уши прожужжал!

– Ты откуда будешь, друже? – восторженно спросил Николай у охотника.

– Воронежская губерния. – буркнул мужик.

– А звать тебя как? Уж извини, замотались, как-то мимо ушей пропустил когда вас представляли.

Мужик хмуро посмотрел на Николая, который все ходил кругами вокруг березок и с вызовом ответил:

– А нас вам и не представляли, господин ротмистр. Много чести – крестьянам имена давать!

Николай резко повернулся к нему и пристально посмотрел в глаза.

– И все же. Давай исправим эту оплошность. Меня вот Николай Викторович зовут. И ротмистром я был там, в Красноводске, в Закаспийском крае. Только вот где мы и где тот Красноводск? – сказал Николай и протянул руку.

Мужик немного помялся, но вызывающе смотреть перестал.

– Ну, раз Закаспийский край… – и ответил на рукопожатие. – Прошу меня простить. Просто как-то не сложились у меня отношения с конниками батюшки нашего Николая Павловича.

– Ну ты, брат, и претензию выдвинул! При Николае Палыче я еще пешком под стол ходил! А уж в Воронежсккой-то отродясь и не был. Но ты на вопрос так и не ответил, знаешь ли.

Мужик смущенно оглядел собравшихся вокруг охотников.

– Да тут, братцы, такое вот совпадение вышло. Родом я из деревни Березы воронежской губернии. И фамилия моя будет – Береза. А совпадение в том, что деревня моя расположена на дороге к Масловке, в аккурат между селами Михайловка и Пахомовка. Ей-богу, не вру!

А дальше Николай только и успевал мотаться в острог и обратно. Первый рейс сделал с боярином, который забрал двойной кристалл с оказией до острога. А слелующие делал уже с Пахомом, который все-таки уговорил битюга Василия побыть некоторое время верховым конем. Правда, от седла Василий категорически отказался. Как и от уздечки. Еле-еле на недоуздок уговорили, под ехидные смешки Михайлы. Но Пахом-то мужик хоть и легкий, да цепкий и жилистый. Ничего, и без седла поездит.

Вечером, когда они уже в последний за этот день раз возвращались в острог, Николай все-таки решился задать вопрос.

– А скажи-ка мне, братец…

– Чего изволите-с, Николай Викторович? – с ехидцей ответил Пахом.

– Да брось ты мне 'выкать', Пахом Евграфыч! Мы ж с тобой тут нынче в равных чинах. Нету уже кавалерийского ротмистра, вышел весь. В той жизни остался. Тут, считай, все заново начинать надо. Так что давай уж на 'ты'. Чего нам чиниться, все в одной лодке плывем.

Пахом хитро взглянул на Николая.

– Чего, Викторыч, тоска обуяла? Хочешь по душам поговорить, а не с кем?

– Да не то, что бы – замялся Николай.

Пахом усмехнулся.

– Да ладно уж, чего назад сдаешь. На 'ты' так на 'ты'. Говори, что спросить хотел такого, что при людях не сподобился. Я же вижу, целый день маешься, не знаешь как подступиться. Вон уже и от чинов открещиваешься, и весь из себя такой с нами ровня. Нешто одиночество доконало?

Николай поморщился недовольно. Нет, ну, он, конечно, сам предложил без чинов говорить да напрямик, но как-то не ожидал что разговор вот так повернется. А, впрочем, и правда чего политесы-то разводить? Хочешь узнать – спроси прямо. Для того же и завел беседу, верно?

– Да вот интерес тут возник у меня, Пахом Евграфыч. Кухарку эту, что ты Матреной назвал. Ты к ней что ли это… Ну… – и замялся. Нескромный вопрос так-то. Вроде бы личное дело.

Пахом хекнул и потеребил левой рукой куцую бороденку.

– Вот ты к чему, значит… Ну тут понимаешь какое дело, Викторыч. Оно, конечно, можно боярину двойной камень добыть и потребовать – верни мне, Андрей свет Тимофеич, мою ненаглядную Галину. И, допустим, сработает. А у нас с ней ведь и детей мал-мала меньше. И внуки пошли. А еще брат у меня был, сестра старшая, царствие ей небесное, детки ейные. Младших сестер тоже. Да, считай, вся семья. И как, пойдет на такое боярин, как думаешь?

Николай покосился на охотника и ничего не ответил. А тот продолжил в сердцах:

– Это я здесь вроде как молодой, телу будто и тридцати нет. А там я жизнь прожил, к шестому десятку подбирался. И, раз я здесь, значит – там моя жизнь закончилась. А дети? Что с ними стало? Ведь, считай, без кормильца остались. Старший-то, может, и выгребет, он и сам жениться успел. А малышня как? Я ж на них всю свою жизнь положил.

– Так здесь жизнь только начинается.