Охотники за туманом

Андрей Тимофеевич поправил треуголку, пригладил волосы и бросил взгляд на багровый диск заходящего солнца.

– А если серьезно – что-то меня отводило от совсем уж знаменитых героев. Уж очень они прожорливые. Помнишь, какую мощь себе Ледяной Владетель создал? Прямо как мифический йотун! А кристаллов прокормить эту мощь у него не хватило. И знаешь, что мне подумалось там, в той башне? А что если все эти былинные богатыри и всякий там Зевс, Перун, Геракл, Ярило, Один, Вотан, Осирис, Ра и прочие, о ком в сказках для детей пишут – они тоже когда-то были игроками? В те времена, когда подобным образом творили ваш мир, игроки точно так же сошли на полигон. Собирали камни, разбрасывали… А их деяния наложили какой-то отпечаток на эгрегор – сиречь, память народную. Так вот все и получилось. Какой-нибудь игрок с помощью алтаря научился молнии метать – а после завершения игры его образ в памяти людей отложился как Зевс-громовержец. Скатерть-самобранка, сапоги-скороходы, гусли-самогуды, или вот этот давешний ковер-самолет – все оттуда же. Да и сказочные молодильные яблоки – не наши ли кристаллы будут, а?

– И куда же потом все это делось? Почему в сказках скатерть-самобранка есть, а в жизни я такого не встречал? – удивился Пахом.

– Ну с этим как раз все просто- улыбнулся боярин – Игроки начали создавать фундаментальные законы бытия. Чтобы не тратить кристаллы на яства со скатерти-самобранки – давайте придумаем чтобы зерна можно было выращивать и хлеб собирать. Корову чтобы не заново создавать каждый раз, а чтобы они сами плодились и размножались. Или вот какой-нибудь Зевс, понимаешь ли, молнии мечет, а ему в ответ создается электричество и законы, по которым это самое электричество живет. И все, нельзя уже молнии из рук пускать. Будь любезен, братец, прибор создай. Зато кристаллов тратить не надо, ибо электричество более не волшебство с алтаря, а закон природы. А потом кто-нибудь придумает, чтобы ветер мог лопасти мельницы крутить да закон про это пропишет. И вот нате вам пожалуйста: мельница работает, ветер лопасти крутит, красота! Только вот ведь незадача – по этим же самым законам теперь нельзя по небу на колеснице раскатывать. Так вот, шаг за шагом, на смену чудесам приходит прагматика. А потом однажды наступил момент, когда игроки смогли обходиться и вовсе без кристаллов. И тогда все – игра окончена, мир сотворен, может жить самостоятельно.

Николай задумался.

– Так получается, что нам и воевать совсем необязательно? Можно же объединиться со всеми и вместе мир сотворить. Почему нет-то?

Боярин пожал плечами.

– А вот не получается. Противоречим мы друг другу. И эгрегоры у нас разные, и мир, каким он должен быть – тоже по-разному видим. И законы бытия, нами созданные – они ж могут и в конфликт вступить. И тогда в мире останется лишь те законы, чей алтарь остался целым. А остальные отправляются коротать вечность в Великом Ничто.

– Вот, значит, как! – Николай задумчиво почесал подбородок с небольшой колючей щетиной – Только я все равно не понял. Бессмертные-то тут при чем?

– Ну как это – при чем? – воскликнул боярин – Так же проще, Коленька! Чем каждую душу человеческую выискивать в паутине слов и пересудов – можно же взять какой-нибудь легендарный полк да прямо по списку этот самый полк полным составом воплотить. И вся недолга. А вы почему так не стали делать? Взяли бы, к примеру, потешные полки Петра Великого, Семеновский да Преображенский. Там ведь что ни человек – то герой! И было бы вам войско, укомплектованное по всем правилам, со всеми штатами и обозом, да с людьми толковыми!

Боярин сверкнул глазами и притворно насупил брови:

– Коленька, любезный! Нешто ты меня учить вздумал?

– Никак нет, ваше высокоблагородие! – так же, будто бы в шутку вытянулся в струнку Николай.

– То-то же! – рассмеялся боярин. Потом взглянул на горизонт и сказал: – Так, братцы, довольно лясы точить. Солнце село. Начинаем!

* * *

То, что 'бессмертные' – фанатики, Николай прочувствовал как раз на церемонии похорон. Андрей Тимофеевич что-то им сказал, повел рукой, затянутой в черную перчатку перед лицом, щелкнул пальцами – и они взялись хоронить своих товарищей по своим зороастрийским традициям. Брали вдвоем тело, враскачку закидывали в туман, зачитывая какой-то речитатив на фарси. А потом, когда все погибшие скрылись в полыхающей багровыми отсветами пелене – вошли туда сами. Вдвоем, раненые, без оружия. Вошли и сгинули.

– Твою ж мать! – в сердцах выругался Николай и принялся отдавать команды.

Стрельцы подсыпали пороха на полки ружей, взвели рычагами колесцы пистолей и выстроились в линию. Пахом разлегся в невысокой пожухлой траве и разложил перед собой огнеприпасы. Новичок Зиновий – да полно, какой он уже новичок? Уже и новее него есть! Но все равно, как-то так само получилось, что всеми животными стал заниматься именно он. И собакой, и ее щенками, а сейчас вот лошадей увел подальше в сторонку. Разве что Алмаз фыркнул на самозваного коневода и остался стоять рядом с боярином.

Полыхнуло багровое зарево.