Охотница и чудовище

Да ради бога! Сам укокошу! Чтобы уж наверняка. Эта ячейка охотников не слишком-то хорошо знала наших. Подозреваю, что остальные тоже. Казнить и миловать - право принца. Отец поймет и не осудит. Рирры разбойничают здесь без разрешения. Короли не осуждают, но и не поддерживают. Хочешь - охоться, на свой страх и риск. Но твои проблемы - твои решения. В нашем мире добычи хватает. Да, иногда она царапается, кусается, да, нет у нас сверхлюдей, индиго, чтобы, как я, веками не убивать. Но это только наш выбор и наша ответственность. В этом мире, на Земле, мы все вне закона. Зато индиго в своем праве. А я… я За Еслену я уничтожу любого.

- Ты не ответил! - повторила она.

- Убью всех, кого только потребуется, - сказал я спокойно и от чистого сердца. Макс удивился - посмотрел с непониманием. Ну да, человек, куда ж тебе?

Вы помешались на гуманизме - фальшивом и лживом с самого начала. Ненавидишь - убей, любишь - заботься. Все просто в жестоком мире рирров. Негуманно, зато честно и справедливо.

- Хорошо, допустим, мы тебе верим. Тогда расскажи нам - кто они такие? Воорг? И те, кого ты так опасаешься? - со скрипом, с заметным усилием воли возвращал себе танцовщик наносной лоск элегантных манер. Принял весьма грациозную позу - если вам нравится женственная грация, небрежно-заученным жестом закинул ногу на ногу. Ловко скрыл изуродованный ноготь, отточенным жестом схватившись за чашку. Он умел пустить пыль в глаза. Вряд ли человек или даже индиго, заметил бы легкий, ненавязчивый диссонанс. Разницу между Максом настоящим и тем, кем он предпочитал представляться. Танцором балета - изысканным творцом, что рисует своим телом настоящие поэмы, рассказывает оды и зачитывает стихи. Индиго наверняка давно не танцевал, но держал марку, сохранял маску. На самом же деле он был мужчиной - резким в отношениях, яростным в схватке и ревнивым до помутнения в глазах. Я все это отчетливо видел. Понимал, чем все это может закончиться.

Мы встретимся однажды, лицом к лицу и поделим Еслену как самец с самцом. Макс без сожалений вцепится мне в глотку, а я без пощады сломаю его надвое.

Еслена уперлась немигающим взглядом, требовательным и внимательным, как у нее водилось. А я только таял, наслаждался, любовался. Не мог я отвечать ей под таким взглядом. Хотелось, чтобы он длился вечно. Собраться, привести мысли в порядок, сформулировать внятный ответ не получалось совершенно. Слишком желал я ее тепла, ее внимания и ее симпатии. Сейчас ей от меня что-то надо. Разве не повод для нашего сближения? Я дам все, что потребуется, в тысячекратном размере расстараюсь… Разве не способ расположить хоть немного…

Я почти растекся глупым мечтательным желе, когда Еслена вдруг припечатала. Так в бою поражают противника, уничтожают обманным маневром. Кружат, прицеливаются, присматриваются к голове, к груди, к животу, а затем делают резкий выпад. Шея перерезана, враг повержен.

- Мейзамир. Не пойми неправильно. Я не хочу подробностей о вашей жизни. Но мне нужно знать лишь одно. Тебе хватит ауры индиго? Не потребуется что-то еще? Кровь? Гормоны? Жир человека?

Широко распахнутые глаза Еслены - янтарь и золото в оправе ресниц, чуть поджатые маленькие губы - коралл и яшма, смешанные воедино. И в голове опять все плывет, мелькают образы, которых бы не хотелось. Слишком перевозбуждался я в последнее время, слишком хотел эту маленькую женщину. Гормоны совершенно замутили рассудок. Но я выплыл, как лодочник в штормовом океане. Пришлось опять тряхнуть головой и сказать желанную охотницей полуправду:

- Да, мне достаточно энергии индиго. Но пить ее тогда придется немало. Но если хотя бы двое дадут подпитаться, утраты они почти не почувствуют. В крайних случаях меня можно использовать как лекарство. Так я исцелял Магнолию с Зандрой.

Я думал, Еслена сильно расстроится, разозлится, скривится от брезгливости к чудовищу. Но она покосилась, слегка улыбнулась, и снова лишила способности думать. Нижняя часть тела налилась свинцом, брюки стиснули титановым доспехом, мужской орган продолжал наполняться кровью. Человеческие страсти кипели в рирре, и я ничего не мог с этим поделать. Она была рядом, лишь руку протяни, смотрела в глаза почти с симпатией… И все во мне заходилось от желания. Неудовлетворенность последних дней и ночей очень некстати будоражила тело, спазмы скручивали все сильнее, в паху противно болело и ныло. Ладно, Макс охладил не на шутку. Как в ледяную прорубь кинул.

- Ты не ответил на мой вопрос! - жестко потребовал танцовщиц-индиго. Ревность бурлила в его крови. Будоражила, злила и требовала выхода.

- Я все расскажу. Но, может, подождем остальных? - примирительно произнес я слишком хриплым голосом для рирра.

- Думаешь, они скоро очнутся? - с вызовом и недоверием выпалил Макс.

- Ты же говорил - нужно несколько часов? - уточнила Еслена.

- Ты ничего не путаешь, параллелец? - добавил танцовщик с ехидцей в голосе.