Охотница (СИ)

Открыв глаза, я увидела, как Ремар собирает уцелевшее оружие. Тарен куда-то сбежал, бросив меч. Волкодлак внимательно осмотрел его и засунул за пояс. Моим кинжалом он тоже не побрезговал, вытащил и старательно вытер об одежду убитого. Насторожился и тревожно посмотрел в сторону деревни. Бой занял несколько мгновений, но крестьяне были уже слишком близко.

Ремар изловил мою лошадь, отбежавшую в сторону во время сражения, и невозмутимо пристегнул к седлу свои сумки. Цапнул узду и перекинул через голову Мины. От бессильной злости я закрыла глаза. Это же надо! Он нагло крадет мою кобылу, а я даже пошевелиться не могу, не говоря уже о том, чтобы ему помешать.

Снег скрипнул совсем рядом с моим лицом. Я открыла глаза и увидела сидящего на корточках Ремара.

– Живая? – насмешливо спросил он.

Я промычала что-то утвердительное.

– Будет больно, терпи, – предупредил мужчина.

Неправда, больно не было. Когда он подхватил меня подмышки и рывком поставил на ноги, у меня просто до черноты потемнело в глазах и перехватило дыхание. Ремар вскочил в седло и одним движением втянул меня следом. Тяжело дыша, я откинулась назад, опираясь на мужчину.

– Сейчас будет еще хуже, – радостно пообещал волкодлак и пустил лошадь в галоп.

*

Расстались мы в Тирине на постоялом дворе. Бешеная скачка заняла всю ночь, и во второй по величине город Логнайра мы въехали с рассветными лучами, едва только стража открыла ворота. Я осталась, а Ремар двинулся дальше, купив себе смешного мохноногого коня. Расстались мы быстро, без долгих прощаний и взаимных благодарностей. А как вы представляете себе наши слова? «Спасибо, что спас мне жизнь, хотя вполне мог и убить на месте»? Или еще лучше: «Спасибо, что, по прибытии в Тирин, не пошла в ближайший Корпус Стражей, хотя и знала, что я вряд ли начну вести праведный образ жизни»? Большей чуши в жизни своей не слышала! Поэтому мы неловко потоптались у дверей постоялого двора, избегая смотреть друг другу в лицо, и не зная, что сказать на прощание. «Пока» – это как-то слишком по-дружески. «До встречи»? Ох, сохраните, Боги!

Ремар поднял руку, словно хотел обменяться рукопожатием, но резко отдернул ладонь. На его лице отразилось сомнение. В конце концов! Этот человек… ну, не совсем человек, а волкодлак… да без разницы, кто он! Он спас мне жизнь, а я ему руку не пожму?

Ремар исподлобья посмотрел на мою ладонь.

– Что это? – хмуро спросил он.

– Рука, – я улыбнулась в ответ. – Не волнуйся, она чистая.

Ремар хмыкнул.

– Я убийца, – напомнил он, – и, что самое ужасное, ничуть в этом не раскаиваюсь.

– Я знаю, – я кивнула, терпеливо не опуская руки.

– И не смотря на все…

– Да, – снова кивнула я.

Ремар медленно, не отрывая взгляда от моего лица, протянул ладонь и вложил ее в мою.

– Не умею я прощаться, – смущенно улыбнулся маг.

– Тогда просто не оглядывайся, – посоветовала я.

Ремар кивнул в ответ, вскочил в седло, поколебался с мгновение, но все-таки решился задать вопрос:

– Зачем ты таскаешь с собой эту железяку? – он указал на обломки меча в ножнах на моем поясе.

Я пожала плечами.

– Я училась на Охотника, но не смогла закончить обучение и получить знак мага. Я не могу законно заниматься практикой, а защищать себя как-то нужно.

– Ты – маг, – без тени улыбки перебил меня волкодлак. – Этой привилегией тебя наделяет не какой-то человеческий закон, а сама твоя суть. Не нужен официальный знак, чтобы делать то, что у тебя получается лучше всего. В конечном итоге, от себя все равно не убежишь. Поверь, я пробовал.

Слова Ремара привели меня в замешательство. Запутавшаяся и сбитая с толку, я безуспешно пыталась подобрать достойный ответ.

– Мой тебе совет: избавься от меча, – продолжал нахал, старательно пряча ухмылку. – Согласись, ты все равно толком не умеешь с ним обращаться, используешь как угодно, кроме как по прямому назначению. Вдруг сама серьезно поранишься?

Ремар пнул каблуками бока своего мохнатого конька и, издевательски помахав мне рукой, поскакал к воротам.

Ах, ты… да ты… ну, погоди же ты у меня!

Я нагнулась и зачерпнула горсть подтаявшего снега. Естественно, промазала. Увесистый снежок живописно размазался по забору на расстоянии ладони от конского крупа. Ремар обернулся и ухмыльнулся, чувствуя собственную безнаказанность. Конь раздраженно махнул хвостом и припустил галопом, быстро скрывшись за поворотом.