Охотница (СИ)

Чертыхнувшись, Макс убавил громкость. Мимо проплыла ограда сада «Аквариум», поток машин стал двигаться быстрее.

— А ты знаешь, что театр имени Моссовета — это и есть знаменитое Варьете из «Мастера и Маргариты»? — спросила я.

— Знаю, — кивнул он.

— Помнишь сеанс чёрной магии? Там людям тоже давали всё, что они хотели, на них буквально падало с неба. А потом выяснялось, что всё это пустышка.

— Помню. Это ты к чему?

— А то, что нам тоже с неба падает. Тебе — талант к рисованию. Мне… ну, предположительно я теперь так крута, что герои Тарантино заплачут от зависти.

— Думаешь, Пётр Викторович — это дьявол, который потом потребует душу? — хмыкнул Макс.

— Я бы не удивилась.

— А как же заключение договора и подпись кровью? — видно было, что Макс пытается перевести всё в шутку.

— А что мы на самом деле знаем о дьяволе? Может, договоры — это вчерашний день, а теперь он пользуется высокими технологиями. Мы думаем, что у нас прибыло, а на самом деле — убыло.

Макс помолчал.

— Какой-то это слишком очеловеченный дьявол, — наконец сказал он. — Высокие технологии… Не думаю, что высшие силы нуждаются в чём-то подобном. Душа — она и есть душа, что сейчас, что тысячу лет назад. И если ранее требовался договор, едва ли сейчас что-то изменилось.

— А сам как ты думаешь, Макс? От того, что он делает, слишком пахнет чем-то… сверхъестественным.

— Покажи человеку хотя бы девятнадцатого века компьютерную томографию, и он тоже сочтёт её сверхъестественной. Ну и мысли у тебя, Жень…

— А у тебя самого похожие не мелькали?

Макс пожал плечами. Впереди показался перекрёсток, и он свернул к реке, чтобы почти сразу остановиться у подземного перехода.

— Дойдёшь отсюда? — немного виновато спросил он.

— Да, конечно, без проблем, — я распахнула дверцу и вылезла наружу. Хотелось, чтобы он проводил меня до квартиры, но Макс и так потратил на меня целое утро, пожертвовав своими делами. Вот и сейчас он вылез следом за мной, обошёл автомобиль и притянул меня к себе.

— Нет, правда, жаль, что так случилось с твоей машиной.

— Ладно, я сама виновата.

— Может, сходим куда-нибудь вдвоём, чтобы немного развеяться?

— Куда?

— Ну, вон, хотя бы, — он кивнул на рекламный плакат премьеры модного мюзикла. — Ты там, наверное, ещё не была?

— Нет.

— Тогда я тебя приглашаю.

— Спасибо.

— Это значит, что ты согласна?

Я кивнула.

— Отлично. Тогда я закажу билеты и в скором времени скажу, когда и как. Можно мне прийти к вам?

— Приходи, конечно. Мои родители всегда рады тебя видеть.

— А ты? — он пытливо заглянул мне в глаза. — Ты будешь рада?

Я опустила взгляд, но кивнула. Он наклонился ещё ниже, чуть помедлил, и, не встретив сопротивления, поцеловал меня.

— Ладно, я пойду, — я отодвинулась.

— Доброго дня тебе.

— И тебе.

Миновав переход, я увидела, что Макс всё ещё стоит около своей машины и смотрит в мою сторону. Я помахала ему рукой, он махнул в ответ и сел в свой «БМВ». Я отвернулась и направилась к арке, ведущей на ту сторону нашего дома, куда выходили двери подъездов.

Глава 2

— Ну, что с тобой делать, Женя? Хоть нанимай тебе телохранителя. Хорошо, что Макс оказался свободен, да добрые люди телефоном поделились, а то так бы и сидела на улице даже без куртки? До воспаления лёгких?

— Кончай кудахтать, мать, — прервал мамино возмущение папа. — Жива, здорова, и слава Богу.

— Меня обокрали, и я же виновата! — воспользовалась я возникшей паузой. — Что мне теперь, на улицу не выходить? Между прочим, у меня и правда голова болит и нос заложен!

Я не врала, хотя головную боль связывала скорее с изменением погоды, чем с простудой — завтра-послезавтра обещали понижение температуры до нуля, а то и до минуса, а я, как гипотоник, была изрядно метеозависима. Но нос у меня действительно заложило.

Мама вздохнула, глядя на меня с сожалением, как на неразумного ребёнка. Отношение как к маленькой меня раздражало, но было неистребимо. Папа, когда я однажды пожаловалась ему, что мама до седых волос будет считать меня нуждающейся в опеке, ответил, что я смогу претендовать на взрослость, только если начну «самостоятельную жизнь».

То есть, если найду работу или выйду замуж.

— Иди, полежи, — сказала мама. — И прими таблетку.

Я кинула на отца выразительный взгляд, и он мне подмигнул. В это время в гостиной зазвонил телефон, и он, как сидевший ближе всех, снял трубку.

— Алло? Сейчас, — он протянул трубку мне. — Тебя.

— Алло, — я взяла трубку и прижала её к уху. — Алло!

В трубке стояла тишина. Не было слышно даже чьего-нибудь дыхания, или каких-либо ещё шумов.

— Говорить будете?

Ответом мне были короткие гудки. Я передала телефон обратно папе и пожала плечами:

— Бросили трубку. Знаешь, кто звонил?

— Не знаю. Голос был какой-то гнусавый, — он нахмурился, нажал на кнопку и нахмурился ещё больше. — Да это же с твоего смартфона звонили. Так, быстренько набирай оператора, пусть блокирует. А потом сразу в банк. Давай-давай, нечего резину тянуть.

Он был прав, и я со вздохом подчинилась.