Охотница за скальпами. Смертельные враги

Час проходил за часом, а из пещеры по-прежнему неслись тучи огнистых искр и тянулся целый поток удушливого дыма.

Тогда краснокожие решили залить вход в пещеру, для чего притащили десятки сшитых из кож ведер и целые бурдюки с водой.

По очереди молодые воины пробегали мимо входа в пещеру и швыряли туда бурдюки, которые, лопнув при падении, заливали пол пещеры целыми потоками воды.

Разумеется, защитники пещеры, в свою очередь, не зевали, и пещера посылала в ряды индейцев пули, которые далеко не всегда напрасно сверлили воздух, а сплошь и рядом поражали нападающих.

Но работа своеобразных пожарных все же достигала мало-помалу своей цели: весь коридор был буквально залит водой, и огненной баррикады больше не существовало. Да, кстати, к этому времени были сожжены почти все мумии атапасков, и нечем было поддерживать огонь с прежней силой.

Именно в это время на остров переправился издали руководивший осадой старый индеец в живописном костюме вождя племени «воронов», прославленных воинов прерий Дальнего Запада. Переправили на плоту и его красавца-коня.

Не доезжая до пещеры, он крикнул во всю силу своих могучих легких:

– Я являюсь парламентером! Готовы ли мои белые братья выслушать мой голос?

Защитники пещеры прекратили стрельбу.

Джон, прислушавшись, крикнул в ответ парламентеру:

– Сначала назови свое имя, тогда будем говорить!

– Неужели же индейский агент забыл мой голос? – насмешливо отозвался парламентер. – А я думал, что Джон Максим узнает своего старого друга, Красное Облако!

– Старый шакал! – раздраженно отозвался Джон, нервно сжимая рукоятку револьвера. – Я узнаю тебя!

– Я пришел мирно говорить с моими белыми братьями! – продолжал индеец, сидя на коне перед входом в пещеру.

– Ладно, ладно! Знаем, как вы привыкли «говорить»! Пожалуйста, поменьше церемоний! Что хочешь ты предложить нам?

– В пещере темно и сыро. И мои белые братья, вероятно, проголодались…

– А тебя это огорчает?

– Я просил бы моих белых братьев, таких знаменитых охотников, не прятаться в тени, а выйти наружу!

– Подожди немного! Наш туалет несколько не в порядке! Мы послали рубашки к прачке; когда она принесет их из стирки, мы, разумеется, выйдем, чтобы показаться нашим краснокожим братьям!

– Джон должен понимать, что сопротивление бесполезно и что самое лучшее будет сдаться!

– Сейчас, сейчас! Вот только не знаю, куда девать сотню-другую зарядов, оставшихся в нашем распоряжении! Хочу как можно больше пуль всадить в тупые башки краснокожих, чтобы помочь им отправиться в луга Великого Маниту!

– Так вы отказываетесь сдаться?

– Отказываемся! Хочешь нас взять, так пожалуй сам в пещеру!

– Хорошо! Мой белый брат хочет быть вытащенным из пещеры как кролик из норы?

– Ладно, ладно! У меня зубы еще не болят, не заговаривай. Лучше убирайся, а то я по ошибке пришибу тебя, хотя ты и прикидываешься парламентером!

Красное Облако отъехал от входа в пещеру и подал знак молодым воинам. В мгновение ока целая фаланга индейцев ринулась в пещеру, и там завязалась кровавая свалка.

Два раза безуспешно штурмовали индейцы вход в пещеру: белые отбивали их выстрелами.

Но на третий раз краснокожим удалось-таки прорваться внутрь, и тогда наступила развязка, которая была неизбежна: на каждого из четырех белых набросилось по полдесятка индейцев. Их осыпали ударами, и они один за другим падали на землю.

Последним был взят обладавший геркулесовой силой агент.

Связав пленных по рукам и ногам, индейцы вытащили их наружу.

– Живы ли бледнолицые? – осведомился не принимавший участия в свалке вождь.

– Мы щадили их жизнь, о вождь! – отозвался кто-то из индейцев.

– Да. Такова воля нашего сахема, и если вы убили хоть одного из них, Миннегага не простит вам этого!

Один из молодых воинов, получивший в схватке серьезную рану в грудь, отозвался гневно:

– Из-за каприза Миннегаги мы потеряли много людей! Племя сиу, ныне принявшее имя «сожженных лесов», тает день ото дня, и это – по вине Миннегаги, которая ради своих личных целей посылает нас на верную гибель!

– Замолчи, трус! – крикнул ему вождь.

– Я не трус! – мрачно отозвался молодой воин. – Смотри! Все полученные мною раны – в грудь! Последняя – около сердца! Я умираю от руки врага, но убила меня твоя дочь, Красное Облако. Пойди передай ей, что Перо Цапли сдержал свое слово и… И умер!

С этими словами раненый завернул свое побледневшее лицо полой плаща и тихо прилег на земле. Он не хотел, чтобы другие видели, как его могучее тело корчится в предсмертных судорогах.

– Участь воина – умирать на поле битвы! – философски заметил, отъезжая в сторону, старый вождь. – Но, – добавил он про себя, – Миннегага действительно совершает ряд безумств. В теле этой женщины сидит душа тигрицы. Она в жертву собственной мести приносит все. Она готова пожертвовать даже остатками своего племени, лишь бы добиться цели.

– А что ей нужно?

– Взять непременно живым индейского агента и доставить его в становище Большой Ноги!

– Таков был ее приказ, и он выполнен, но какой ценой?

– Шестеро убитых, двадцать раненых.

– Однако что же с пленными?