Охотница за снами

Куда делась застенчивая дачница в серой толстовке? Ледяной голос, такой же металлический, как и дуло пистолета, прищуренные глаза. Будь я героем из боевика, живенько положил бы всех носом в землю, лишь бы не дать свою подругу в обиду. Но это, увы, была реальная жизнь, где несколько иной расклад сил. И рассчитывать на то, что это все понты и пугалово, не приходилось. Им нужен не я, а она. Судя по тому, что приехали за Тайрой, либо все очень-очень плохо, либо лютый криминал. А скорее, и то, и другое. Поэтому церемониться со мной им было не с руки.

- Отпустите его! – донесся от крыльца голос Тайры. – Я поеду.

37.

Тайра

Я будто почувствовала что-то неладное. Вышла на крыльцо, услышала последние фразы. Огромных размеров мужчина стоял рядом с Андреем, словно обнимал его. А чуть поодаль та женщина из леса, Марина.

Она не понравилась мне сразу же, у болота. Вряд ли я могла бы сказать, почему. И еще больше – когда пришла к нам с дочкой. Было в ней что-то холодное, неприятное, хотя она и прикидывалась милой. Я прислушивалась к ней, как к ежу или толстому соседу, пытаясь понять, чего она хочет. И не могла. Ощущение складывалось такое, как будто ей нечего хотеть.

Муж ранен? Это не царапину залечить. Как буду себя чувствовать после этого я, полбеды. Но что они сделают с нами, если не смогу? Теперь-то я отчетливо слышала желания Марины. И прекрасно понимала, что она способна на все.

- Тайра, ты же не можешь, - попытался возразить Андрей.

- Ничего, не волнуйся, - я коснулась его руки и повернулась к Марине. – Только мы поедем вместе. И на своей машине. Если вы боитесь, что мы убежим, пусть ваш человек едет с нами.

Я понимала: Андрей страшно зол. Причем в первую очередь потому, что испытывает вину. За то, что вынужден согласиться. Мужчине невыносимо чувствовать свою слабость, это нормально. А еще он волновался за меня. Несмотря ни на что, это было приятно. Я-то как раз больше боялась за него, понимая, что он для них помеха. И лишний свидетель. Тогда как я – нужна.

- Нет, - подумав, отрезала Марина и повернулась к Андрею. – Если хочешь, можешь ехать сзади. А она – с нами. И без фокусов, пожалуйста. Телефон отдай. И ты тоже.

- У нее нет, - буркнул Андрей. – Мой в доме.

- Миша, сходи с ним. Мы подождем. Только быстрее.

- Что с мужем? – спросила я, когда похожий на быка Миша увел Андрея в дом.

- Огнестрел. Приехал сюда, а его ждали. Наверно, заказал кто-то.

- Огнестрел? Заказали? – не поняла я.

- Хватит дурака валять. Пуля. В живот.

- Но я правда не могу, - испугалась я. – Кровь остановить, боль снять. Но не пулю вытащить. Тем более, из живота.

- А нам терять нечего, - она посмотрела на меня немигающим змеиным взглядом. – Никакой врач сюда все равно не успеет. Даже на вертолете. Сможешь – в долгу не останемся.

- А если нет?

- Будет печально.

По ее интонации я поняла, что печально будет не только ей.

Ехали мы недолго. Сначала по улице на главную дорогу, потом по берегу к нескольким большим домам на отшибе. Меня Марина заставила сесть на заднее сиденье рядом с Мишей, и было очевидно, что сбежать не удастся.

Как странно получается, пришла в голову мысль. Помогаешь человеку, не задумываясь, потому что иначе не можешь, а в результате оказываешься в такой ситуации, какой врагу не пожелаешь. Видимо, справедливости нет ни в одном мире.

В большой комнате на первом этаже лежал на диване грузный мужчина лет сорока. С закрытыми глазами – похоже, без сознания. Диван и пол рядом были залиты кровью, насквозь пропитавшей повязку. Другой мужчина, в черном костюме, почти близнец Миши, нервно расхаживал взад-вперед.

- Как? – спросила его Марина.

- Жив… еще, - ответил тот.

- Приступай, - она подтолкнула меня к дивану.

Я подошла, сдвинула повязку. С пулевыми ранами мне сталкиваться не приходилось. Но, судя по двум отверстиям, в животе и спине, пуля прошла навылет. Вот теперь можно было выдохнуть с облегчением. Я знала, что, может быть, умру после этого сама, но помогу.

Положив ладони на оба отверстия, я закрыла глаза и представила, как срастаются разорванные сосуды, мышцы и кожа, рассасываются сгустки крови, как уходит боль, похожая на багрового паука. В ушах зазвенело, к горлу подкатила дурнота. Показалось, что руки стали ледяными. Я и так была в темноте, но теперь падала в самую черную-черную пропасть и, наверно, вот-вот разбилась бы об острые камни на дне, когда меня подхватили чьи-то руки…

- Как ты? – голос Андрея донесся словно сквозь слой плотной ткани.

Я с трудом открыла глаза и обнаружила себя полулежащей на заднем сиденье его машины.

- Сама сможешь идти?

Я села, и голова тут же закружилась снова.

- Подожди.

Он помог мне выбраться и подхватил на руки. Принес в дом, положил на диван у камина, поцеловал.

- Сейчас, мой хороший.

Я услышала, как на кухне зажужжала микроволновка.

- Ну-ка, давай, - он вернулся с глиняной кружкой и помог мне приподняться. – Немного выпей. Знаю, что вино не любишь, но надо.