Охотница

Они договорились на месяц. Она сказала, ей нужно месяц побыть одной, чтобы разобраться во всем. Прошла всего лишь неделя, и Юнас был в отъезде, но теперь, когда он здесь, он не хочет больше жить в разлуке. Ни дня.

– Жанетт…

Юнас сильнее приваливается к стене. Теперь он словно обнимает трубку всем телом, на деясь передать через нее всю эту охватившую его нежность, чтобы на другом конце провода неж ность превратилась в гигантский укор.

– Жанетт, мне ведь негде жить, черт возьми. Я не виделся с Йенни целую неделю.

Голос Жанетт дрожит от злости:

– Конечно, раньше ведь ты никогда не уезжал так надолго. Пропадал всего на две-три недели, даже и не вспоминая о нас.

Осталось восемь единиц.

– Юнас… – Жанетт пытается говорить дружелюбно. – Юнас, мне нужно время. Я так обижена на тебя, понимаешь?

– Нет, не понимаю. – Он прикрывает рукой глаза. В них опять начинается жжение.

– Я чувствую, что все рушится, – шепчет он. – Это ведь не так, Жанетт?

Оба молчат.

– Не надо было путаться с какой-то девкой в Висбю. Не надо было.

– Фу, черт, да не было этого! – орет Юнас в трубку и бьет кулаком по каменной стене. Взглянув на Микаэля, он вновь понижает голос. – Не изменял я, сколько раз повторять, – шепчет он.

Телефон-автомат дает сигнал: вставьте новую карту.

– Я приду домой вечером.

– Нет, ты не посмеешь!

Разговор обрывается. Юнас стоит секунд пять не двигаясь, затем вешает трубку. Делает несколько шагов в сторону дивана, встречается взглядом с Микаэлем.

– Я сейчас, только кофе возьму.

Впервые в его личных делах происходит что-то, о чем он не рассказывает Микаэлю. И не собирается рассказывать.

– Ну, все в порядке? – спрашивает Микаэль, когда Юнас подходит к столику у дивана.

– Да, – отвечает Юнас коротко.

– Как Жанетт?

– Хорошо. Мне надо уехать через двадцать минут.

Микаэль пристально смотрит на Юнаса.

Чертов психолог, твои карие глаза источают тепло и понимание, думает Юнас, но тебе не удастся на сей раз вытянуть из меня что-либо.

– Юнас. – Микаэль чуть наклоняется вперед. – Ты обдумал ту нашу тему, в Висбю?

На Юнаса находит столбняк.

– Что?

– То, что мы с тобой обсуждали в Висбю?

– Нет, – говорит он, – а что мы обсуждали в Висбю?

Микаэль откидывается на спинку дивана, лицо его вдруг мрачнеет. Он вздыхает.

– Ты что, не знаешь, о чем мы говорили? Да брось. Сожалею, но я больше так не могу. Я только и делаю, что занимаюсь организационной рутиной, веду записи, выстраиваю графики встреч, мы больше не работаем вместе, я чувствую себя не компаньоном, а твоим секретарем.

Этот надменный тон лишает Юнаса дара речи. После одиннадцати лет совместной работы Микаэль вдруг говорит с ним, будто с ребенком. Юнас совсем не помнит, что у них был подобный разговор, но вспыхнуло в памяти все пережитое унижение. Действительно тогда вечером в Висбю, в баре отеля, Микаэль завел речь о сотрудничестве, а потом этот добропорядочный муж заметил, видимо, как Юнас ведет наверх в номер женщину. Подобного никогда раньше не бывало. Похоже, поэтому и Микаэль и Жанетт поняли все превратно.

Что за день, сплошные неприятности, проносится в голове Юнаса, пока он пытается справиться с приступом бешенства и утихомирить раздраженного компаньона.

– Микке. – Теперь он с задушевным и тошнотворно приятным видом наклоняется вперед к Микаэлю: – Я сказал тебе еще в Висбю и повторяю сейчас. Ты прав. Необходимо перераспределить наши обязанности. Я готов отдать тебе часть своего гонорара – в качестве компенсации за прежние переработки.

– Нет, – говорит Микаэль, и он долго молчит. – Я принял решение, – продолжает он после паузы. – Ты должен понять, приготовиться к тому, что теперь ты будешь работать один. Мы хорошо знаем друг друга, Юнас, и, если честно, не представляю, как ты будешь справляться сам.

Как я посмею тягаться с тобой, подумал Юнас, но промолчал. Лишь с укором посмотрел на Микаэля.

– Моя практика, – начинает Микаэль, – занимает все больше и больше времени… я даже не знаю…

Юнас перебивает его, поднимаясь:

– Поговорим об этом после. Сейчас мне надо идти.

– Я хочу, чтобы к концу года фирма была закрыта, – заявляет Микаэль.

Внутри у Юнаса словно что-то щелкнуло. Накатывает желание съездить Микке по шее. Но он, дрожа от бешенства, все-таки допивает кофе. Нет, так нельзя… И Юнас изо всех сил пытается сдержаться.

– Мне надо идти. Поговорим позже, – говорит он тихо.

Микаэль ничего не отвечает. Юнас берет свой плащ, который он кинул на кожаные кресла. На секунду задерживается и пристально смотрит на Микаэля. Тот сидит, уставившись в пол. Наконец поднимает голову и тоже смотрит на Юнаса. Юнас беспечно подмигивает ему.

– Всего хорошего, Микке, – и, сказав это, ставит пустой стаканчик на стол, – я пошел.

Выйдя на улицу, с удовольствием отмечает, что все же его слово было последним. Такси придет не раньше чем через четверть часа, но надо глотнуть свежего воздуха. Прежде чем приступать к работе, надо сбросить досаду и раздражение.