Охотский рейд комкора Вострецова

«Сибирская добровольческая дружина после целого ряда боев вынуждена отойти в пос. Павловское. Потери у нас — до половины состава, убитых 60–70 человек. Нашими активными врагами (оказалась якутская интеллигенция, выступившая с широкой агитацией против дружины и призывавшая население к борьбе с нами. Дружина уходит в Нелькан. Полагаю с наступлением навигации на первых же иностранных судах, пришедших в Аян или в Охотск, уехать в порты Китая. Вам приказываю принять все меры к сбору возможно большего количества валюты, необходимой для эвакуации дружины. Минимум это 150 тысяч золотых рублей. Областное управление поставьте в известность о нашем отходе в п. Павловское и Нелькан, объяснив причины этого, и передайте мою настоятельную просьбу изыскать на боевые нужды 150 тысяч золотых рублей, которые и передать командированному мной лицу.

Командующий Сибирской добровольческой дружины генерал-лейтенант Пепеляев»[39]¹.

И Михайловский стал столь усердно выколачивать золотую валюту для своего генерала, что даже богатое население Охотска выразило ему недоверие. Но тут подоспел со своим поредевшим воинством генерал Ракитин и взял всю полноту власти в свои руки. Однако дни господства белогвардейцев были сочтены. Подобно ядовитым паукам в банке, белобандиты ссорились из-за награбленной пушнины и золота.

Герой Гражданской войны в Якутии И. Я. Строд писал об охотской группировке врага: «Разложение, которое началось в охотском гарнизоне еще зимой, было довершено прибывшими с Ракитиным деморализованными „братьями“, в особенности офицерами, которые предались в Охотске безудержному пьянству, поощряемому Ракитиным. В результате пьяных оргий начались кровавые драмы: застрелился один офицер…

Скоро пепеляевцы окончательно перегрызлись между собой. Образовались три непримиримых лагеря: один за капитана Михайловского, другой за полковника Худоярова, а третий, с Ракитиным во главе, соблюдал „вооруженный нейтралитет“…

Так же, как и в Аяне, пепеляевцы в Охотске с нетерпением поджидали прибытия парохода или шхуны, чтобы убраться восвояси. Отношения с Яныгиным у них снова испортились…»[40].

А весна уже входила в свои права, и белогвардейцы сильно забеспокоилась, боясь народного возмездия. Ведь с приходом весны и началом навигации в Охотск могут прийти и красные. Вскоре в окрестностях поселка начался обильный северный перелет гусей и уток, и белогвардейские офицеры, отупев от ничегонеделания, поголовно увлеклись охотой. Самая большая «дичь» попалась полковнику Худоярову и братьям Яныгиным, которые случайно повстречали в глухой тайге новоустьинского богача-якута, «главу» Якутского областного управления Сивцова, прятавшего в глухомани свое богатство. Они убили Сивцова и завладели его имуществом. Другие офицеры «охотились» на местных промысловиков-тунгусов, возвращающихся из тайги с богатыми трофеями. Не устоял перед соблазном и сам генерал Ракитин, который за три часа до появления бойцов Вострецова отправился в тайгу за дичью, а заодно и пображничать у знакомой молодухи в селе Резиденция.

ПОСЛЕДНИЕ ЗАЛПЫ

Генерал-майор Ракитин несомненно догадывался о выходе красного экспедиционного отряда. Тревожные запросы Владивостока были не единожды перехвачены Охотской радиостанцией, да и заокеанские хозяева, видимо, предупреждали об опасности. Расшифровать радиограммы враг, естественно, не смог, но Ракитин на всякий случай решил уведомить генерала Пепеляева о предполагаемом приближении судов красных. Но как это сделать? В Аяне радиостанции не было, а посылать связного за 300 километров по бездорожью не было смысла. И генерал решил воспользоваться паровым катером американской фирмы «Д. А. Холмс», который, правда, нуждался в ремонте.

Сделать это поручили группе рабочих во главе с мастером Василием Бозовым, который, догадавшись о назначении катера, привел его в полную негодность. Узнав о случившемся, Ракитин занялся Бозовым лично, а после долгих издевательств на допросе разрядил в него пистолет.

Это трагическое событие разыгралось в в Охотске 30 мая. Газета «Дальневосточный путь», описывая героический подвиг охотского рабочего, писала 2 августа 1923 года: «Мы считаем необходимым… увековечить память героя-рабочего Розова. Его имя должно стать известным трудящимся всей России. Его подвиг должен каждому напомнить о том, что нет силы больше, чем сила пролетарской солидарности».