Охотский рейд комкора Вострецова

А генерал-палач, очевидно, боясь возмущения народа, пишет пространный приказ, оправдывая свой поступок: «Единственный в Охотске катер принадлежит фирме „Д. А. Холмс“. В связи с происходящими в г. Охотске событиями, считая необходимым установление связи с командующим Сибирской добровольческой дружины ген.-лейт. Пепеляевым в наикратчайший срок вынужден использовать катер фирмы „Д. А. Холмс“, хотя бы в форме временной реквизиции такового. Катер этот перед выходом в море требовал капитального ремонта. По окончании ремонта кузова катера какой-то злоумышленник, узнав ближайшее назначение такового и желая затормозить дело связи, пытался столкнуть кузов в воду. А при ремонте машины катера, очевидно, также со злым умыслом было устроено так, что при пробном пуске машины произошел легкий взрыв и поломка некоторых частей ее, чем машина приводилась в полную негодность. Получив сведения об участии в этих злых делах мастера, чинившего эту машину, Бозова, я вызвал последнего к себе для объяснения. Бозов… начал наносить мне, генералу русской армии, оскорбления. Оставление, хотя бы временное, без наказания таких поступков, как поступок Бозова, могло бы повлечь за собою анархию в управляемом мною районе и, кроме того, легло бы на меня, как на генерала русской армии, позором.

В силу вышеуказанного, дабы пресечь подобные поступки, я вынужден был убить на месте Бозова, что я и сделал двумя выстрелами из револьвера, как шпиона и предателя в деле спасения Родины»[41].

Прошло время. Позывные из Владивостока продолжали будоражить эфир, но на них никто не отвечал. Генерал Ракитин и его воинство успокоились, надеясь, что экспедиционный отряд красных погиб во льдах…

На рассвете 5 июня красноармейцы окружили Охотск. С. С. Вострецов с группой красноармейцев, выбирая самые глухие закоулки спящего Охотска, незаметно подобрались к штабу белогвардейцев и бесшумно сняли часового. Вострецов в одно мгновение очутился в приемной штаба, где за широким столом дремал дежурный офицер. Не успел тот очнуться от тяжелой утренней дремоты, как дюжий моряк Демин лихо обезоружил его и затолкал в рот кляп. А Вострецов был уже в другой комнате с закрытыми ставнями. В темноте он нечаянно сбил графин со стола… Пусто… Налево еще комната… Вострецов в два прыжка оказывается там и при тусклом свете лампы видит спящего в постели белогвардейца.

— Попался, ваше превосходительство! — воскликнул Степан Сергеевич, схватив его за руку, чтобы связать.

Но белогвардеец, оказавшийся толстым и сильным, легко вырвался и стал лихорадочно шарить рукой под подушкой. Вострецов всем телом навалился на него, придавив вражескую руку с пистолетом. Завязалась борьба. Степан Сергеевич, совершивший перед этим тридцатикилометровый марш-бросок с отрядом, стал сдавать. Пепеляевец второй рукой попытался схватить его за горло.

— Демин, на помощь! — крикнул Вострецов.

Василий Демин тут же оказался у постели и с силой заломил руки белобандита. Вдвоем они связали пленного.

— С добрым утром, генерал Ракитин, — тяжело дыша, сказал Вострецов.

Но тот, кого назвали генералом, заикаясь ответил:

— Какой я генерал? Я штабс-капитан Александров.

И действительно, на генеральской постели почивал дежурный офицер, пользовавшийся большим доверием Ракитина.

Главный трофей дерзновенного налета на штаб состоял в секретных документах, которые очень пригодились Вострецову при ликвидации офицерской дружины Пепеляева. Кроме того, в подполье штаба и в нескольких кладовых было обнаружено награбленное белогвардейцами золото и пушнина[42], так необходимые стране для восстановления разрушенного войной хозяйства — у молодой Советской Республики на счету был каждый рубль. На генеральском столе в беспорядке были разбросаны десятки исписанных и перечеркнутых бумажек, на которых кто-то пытался расшифровать владивостокские радиограммы…

А на улице уже разгоралась перестрелка. Она началась неожиданно из-за того, что на красноармейские цепи неожиданно напоролся подгулявший офицер. Схватить его не успели, и он с криком бросился бежать. В ответ на его крик открыл огонь часовой, находившийся на церковной колокольне. Пришлось заняться им, но, прежде чем его сняли, он успел разбудить спящих. Сразу же определились два очага сопротивления: солдатская казарма и офицерские дома, расположенные на берегу реки Кухтуй, уже успевшей сбросить свой зимний ледяной покров.

Штурмом солдатских казарм руководил комбат С. П. Кузнецов. Открытая местность не позволяла подойти ближе к зданию, в котором укрылись белогвардейцы. Тогда группа бойцов во главе с командиром батальона бросились в атаку, но, потеряв любимого командира, красноармейцы залегли. Через несколько минут уже во главе со взводным Гурковым они вновь поднялись в атаку, которая Опять захлебнулась: в решающий момент были убиты командир взвода и несколько красноармейцев, тяжело ранен В. И. Лиханов.