«Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска. Том I

Командировка Харламова и его несколько поверхностное знакомство с делами моего отделения говорили за то, что он просто «получил командировку», т.е. получил возможность проехаться в течение нескольких недель по России. Я не преминул воспользоваться случаем, чтобы посетовать на недостаточность личного состава отделения, на недостаточность отпускаемых денежных средств. Но все это не принесло заметных результатов. Мы расстались с Харламовым с теми же добрыми чувствами друг к другу, что были меж нами и раньше. Я имел основание полагать, что Харламов дал графу Татищеву лестную рекомендацию обо мне.

Мне хотелось бы рассказать читателю, как протекал мой обычный, так сказать, «средний» день за этот период моей службы. Он коренным образом

мемуарах

отличался от того распорядка, в каком протекал мой служебный день в Петербурге. Там я приходил к десяти часам утра на службу и работал в своем кабинете до пяти часов вечера. Допросив очередных свидетелей или произведя допросы обвиняемых, написав очередные постановления, протоколы, составив очередные запросы и т.д., я, освободившись к пяти часам дня, принадлежал себе и моей семье. Вечера я мог посвятить досугу. Я вел жизнь обычного среднего петербургского чиновника. Я посещал театры. Посещал семьи моих родных и друзей.

Не то было в Саратове. Собственно, при желании или, вернее сказать, при нежелании работать, я мог бы провести любой день в полном бездействии - никто не контролировал меня. Но если у меня и появлялось такое желание, я его безжалостно подавлял. Я поставил себе задачей быть лучшим из розыскных деятелей и никогда, ни на один день, не уклонялся от самых неприятных мелочей на службе, только бы они принесли пользу тому делу, за которое я взялся. Оглядываясь назад, я думаю, что я был настоящим фанатиком служебного долга. Единственным вознаграждением за мою преданность делу я мыслил (и к этому стремился со дня поступления в Отдельный корпус жандармов) - был пост начальника отделения по охранению общественной безопасности и порядка в Москве. Я получил это назначение только в июне 1912 года, пробыв в Саратове ровно шесть лет. Это назначение было самым радостным для меня событием за все годы моей службы; но тогда, в 1906 году, это было далеким и весьма туманным будущим. Тогдашние мои будни были мало радостные, и я, конечно, не знал воскресений, праздничных или табельных дней. Я не знал также регулярных, положенных для всех, часов работы. Я был на службе весь день, весь вечер и часто ночью. Если ложился спать, то голова моя была так перегружена обдумыванием очередной «ликвидации» или выжиданием результатов обыска, что я часто почти не мог заснуть. Я так был занят «пережевыванием» всех полученных за день агентурных сведений, что часто отвечал невпопад на вопросы жены в те редкие часы, которые я проводил дома за завтраком или за обедом. Жена моя постоянно говорила мне, что со мной невозможно стало разговаривать.

Я вставал утром около девяти часов и немедленно осведомлялся о результатах очередного обыска. Напившись кофе, принимал уже ждавших очереди служащих: заведующего наружным наблюдением; докладчика по делам канцелярии, приходившего с почтой и с бумагами для подписи - бумагами, которые я сам подготовил за предыдущий день (у меня «писаки», кроме меня самого, никого не было); и еще двух-трех служащих с экст-

мемуарах

ренными докладами и сообщениями. Проделав эту процедуру наскоро, я обычно ехал, как я это завел с первых дней приезда в Саратов, на доклад приставов полицмейстеру. Приедешь в полицейское управление, усядешься в кресло у стола полицмейстера и слушаешь что случилось за ночь в Саратове по всем шести полицейским участкам. Там я знакомился и с жизнью города, да и с разными чиновниками и обывателями, ибо пристава в устной форме рапорта передавали и свои наблюдения и впечатления о людях. Пристава, отдавши рапорта, уходили, а я оставался посидеть полчаса и потолковать с милейшим В.Н. Мараки, а затем ехал с ним, но ради конспирации в отдельных экипажах к губернатору. Обычно нас просили подождать, и часто встреча с губернатором происходила сначала за семейным завтраком, а уже потом шли наши служебные, по очереди, доклады у него в кабинете.