«Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска. Том I

По натуре своей я был человек сдержанный. Служба моя в Корпусе жандармов выработала во мне большую выдержку. Не отказываясь в дружеской компании от рюмки водки, я никогда не переступал в этом отношении известных границ. Никогда никто и нигде не видел меня в нетрезвом виде. Пьяных же или даже просто выпивших я не терпел. Поэтому у меня иногда выходили неприятные разговоры с теми из служащих отделения, которых я находил излишне выпившими. В этом отношении больше всего доставалось именно тем же филерам. Мой заведующий наружным наблюдением П.В. Мошков сам не дурак был выпить! Пойдет, бывало, проверять посты, да и не выдержит искушения - зайдет «на минутку» выпить стакан-другой пивца. Смотришь, и филер иной, желая подслужиться начальству, поднесет ему стаканчик-другой. К вечеру иной раз мой Мошков совсем разомлеет. А в это-то время ему и предстоит увидеться со мной при рапорте. Иной раз скажется больным - значит, я за него должен проделать его работу; а иной раз расхрабрится и, стараясь держать себя особенно прямо и несколько более «независимо», начнет мне докладывать так, что у него непременно выпадают в словах один или два слога. Понимать трудновато, да я и знаю, что он может перепутать мои распоряжения. Изругаю его, отведу душу и пообещаю ему всяческих служебных неприятностей, но терплю! Человек он был в высшей степени надежный и в трезвом состоянии толковый. Несмотря на всю свою выдержку, как-то уже, помнится, в конце 1908 года, когда П.В. Мошков пришел ко мне в кабинет с докладом о наблюдении - а наблюдение было чрезвычайно важное, - он был в настолько «нетвердом» виде, что я сразу понял, что вести с ним какую-либо толковую беседу невозможно. Я так обозлился, что схватил весь пучок принесенных им «рапортичек» филеров и, швырнув их ему в лицо, крикнул пораженному Мошкову, чтобы он исчез с моих глаз ¹Мошков, перепуганный, вышел, а мне пришлось самому на следующий день налаживать работу. Мы помирились. Я чувствовал свою вину - погорячился. Мошков давал заклятия не прикасаться к пиву, воздерживался некоторое время, а затем… снова начинал говорить со мной «незавимым» тоном

Россия^1^в мемуарах

Наклонность к нетрезвости обнаруживали в моем охранном отделении только филеры. Принимая во внимание действительно каторжный характер этого рода службы и ее беспросветность в смысле дальнейшей служебной карьеры, приходилось мириться с этим недостатком и ограничиться небольшими взысканиями.

Из всех служащих отделения выделялся своей толковостью писец канцелярии отделения Щербаков, которому я поручил заведование всеми делами канцелярии после того, как Антипин оставил службу. Из Щербакова образовался прекрасный письмоводитель, и он был единственным служащим охранного отделения, который был на своем месте и был отличным моим помощником. Этому человеку можно было поручить самые разнообразные дела и быть уверенным, что все порученное будет исполнено толково и дельно. Остальной состав чинов отделения ничем особенным не отличался.

В системе провинциальных охранных отделений было допущено одно весьма существенное упущение. Оно заключалось в том, что Департамент полиции не смог, в силу противодействия со стороны штаба Отдельного корпуса жандармов, отобрать по своему выбору для провинциальных охранных отделений десяток-другой молодых офицеров Корпуса жандармов, из тех, которые только что сдали экзамены после специального курса и только что вступили в Корпус. Эти офицеры распределялись на должности адъютантов при жандармских управлениях, где и болтались, в большинстве случаев мало что делая. Если бы из числа этих молодых офицеров были отбираемы выразившие интерес к политическому розыску и пожелавшие начать службу в Корпусе прикомандированием к одному из охранных отделений, то из них понемногу выработались бы хорошие заместители тех начальников охранных отделений, которые подлежали, по каким-либо соображениям, переводам на другие должности. Но штаб Отдельного корпуса жандармов противился таким «новшествам». Будучи назначен начальником Саратовского охранного отделения, я скоро ощутил недостачу помощника и в некоторых случаях - как, например, при выезде из города или болезни - заместителя.

Одно время, в 1908 году, мне дали такого помощника после бесчисленных и настойчивых с моей стороны посланий в Департамент полиции. Но дали такого помощника, по сравнению с которым мой А. Б. Попов - типичная «мокрая курица» - был орел! Хотя этот эпизод из кратковременного прикомандирования к моему отделению ротмистра Рокицкого и относится по времени к позднейшему периоду моей службы в Саратове, я его ввожу

7 Заказ 2376

мемуарах

сюда для иллюстрации персональной политики штаба Отдельного корпуса жандармов.