Охранники концентрационных лагерей. Норвежские охранники «Сербских лагерей» в Северной Норвегии в 1942-1943 гг. Социологическое исследование

Бенедикт Каутский отмечает то же самое и пишет следующее: «Для постороннего человека совершенно непонятно, как заключенные могли так вести себя по отношению друг к другу. СС систематически использовали преступные инстинкты заключенных-уголовников в качестве средства в своей работе по уничтожению. Предоставляя наихудшим экземплярам среди заключенных – уголовным и асоциальным элементам, – и отчасти политическим, вернее так называемым «политическим», – различные материальные и социальные преимущества, они заставляли их принимать участие в управлении бараками в качестве «старшего по бараку», «дневального» или бригадира. Бригадиров по примеру итальянских дорожно-строительных колонн называли «капо». СС стремились противопоставить «капо» остальным узникам. Когда это удавалось, то страх потерять все преимущества, стремление самоутвердиться и нечистая совесть автоматически расширяли пропасть между заключенными. «Социальные» противоречия в лагере по остроте сравнимы с жестокостью преступлений, совершаемых заключенными в отношении друг друга. Лагерь, который сегодня рассматривается как ад для всех заключенных, давал многим из них возможность жить гораздо лучше, чем они могли бы мечтать, будучи свободными» (20, с. 8).

Одд Нансен и Тим Греве также касаются этой темы:

«Самым главным человеком в лагере был Lagerälteste (lägeräldsta, lägerålderman) – староста, которого назначали СС. Когда число заключенных увеличивалось, в некоторых лагерях приходилось назначать нескольких старост. Это были важнейшие люди для заключенных, подчиненные напрямую СС. В случае, если на эти посты назначали людей, не понимавших, как использовать любую предоставившуюся возможность на благо заключенным, дело могло обернуться катастрофой. Однако, к сожалению, довольно часто старосты добровольно становились палачами. У заключенных, как и у SS-Rapportfűhrer (СС-раппортфюрера – нем.), была своя Schreibstube (канцелярия, нем.). Из нее осуществлялось все внутреннее управление, что естественно имело для заключенных очень большое значение. Персонал канцелярии на протяжении нескольких лет спасал жизни тысячам узников благодаря нелегальной работе – подделывал списки фамилий, способствовал исчезновению приказов о наказании, когда они касались тех, кто не смог бы их выдержать, и так далее.

На рабочих местах так называемые капо определяли, в конечном счете, темп работы. Им подчинялись несколько бригадиров, и все вместе они фактически распоряжались жизнью и здоровьем на рабочих местах.

В связи с характером системы коррупция и мошенничество процветали среди лагерного актива, однако следует признать, что быть связующим звеном между заключенными и охранниками было трудной задачей. Те, кто входил в лагерный актив, должны были защищать заключенных, не обижая в то же время «расу господ». Случалось, что они в некоторых отношениях оказывались на побегушках у преступников, возможно, чтобы достичь преимуществ, которые они считали важными. Они балансировали по висячему канату – с риском для жизни. Есть какая-то убийственная ирония в том факте, что заключенные сами несли большую часть ответственности за поддержание ужасных условий в лагере. Немцы правильно рассчитали, что если условия существования будут достаточно мучительными и смертельно опасными, всегда найдется кто-то, кто для достижения личных преимуществ начнет прислуживать угнетателям. Особое жестокосердие проявляли члены актива из бывших уголовников.

Согласно большинству описаний лагерной жизни значительную роль в ней играли капо и Vorarbeiter (бригадир – нем.). Имеется множество примеров того, что эти бригадиры – из среды самих заключенных – не отставали от эсэсовцев по жестокости, и у многих на совести жизни огромного числа заключенных. В то же время, не следует забывать о том, что встречались и такие, кто завоевывал уважение, как начальников, так и подчиненных благодаря своей прямолинейной и принципиальной позиции, честности и пониманию» (25, с. 11–13.).

Ханс Каппелен пишет следующее:

«Как-то раз приказали явиться всем цыганам, и их всех увели. Их было много, однако насколько я помню, обратно вернулся только один из них, а он был жестоким капо. Его жестокость по отношению к таким же заключенным, как и он, спасла ему жизнь – на этот раз. Однако большинство капо не ушли от своей судьбы – рано или поздно они попадали в транспорт заключенных и тогда их убивали. Так случилось и с этим цыганом.

Когда нас переводили из одного лагеря в другой, то в новом лагере обычно уже ожидали прибытия жестоких капо. Несмотря на все старания СС, слухи о капо распространялись, и если капо удавалось пережить транспорт, то его сразу отправляли к праотцам в новом лагере. Эсэсовцы это конечно понимали, но я полагаю, что они рассуждали следующим образом: если он так слаб, что не может защититься от своих подчиненных, то это самый практичный способ от него избавиться. Не следует забывать, что капо нередко знали об эсэсовцах несколько больше, чем те считали нужным» (10, с. 130).

В другом месте Каппелен приводит описание деятельности капо: