Охранники концентрационных лагерей. Норвежские охранники «Сербских лагерей» в Северной Норвегии в 1942-1943 гг. Социологическое исследование

Как уже указывалось выше, мы условно разделили известных нам охранников на две группы – мучителей и/или убийц и контрастную группу, куда попали остальные охранники. В отношении первой группы мы исходили из составленной следственными органами картотеки охранников, осужденных за жестокое обращение с заключенными или их убийство. Позднее выяснилось, что эта картотека неполная. Их общее количество по нашим подсчетам составляет 47 человек. 43 человека из них были осуждены за жестокое обращение с заключенными или их убийство. Четверо остальных осуждены не были, хотя их вина в совершении этих преступлений не подлежала сомнению. Виновные либо сбежали, либо оказались душевнобольными. Из осужденных 43 человек девять были отпущены до начала нашего исследования или до получения нами обзорной картины всего материала. Таким образом, из 47 охранников в данной группе 34 находились в тюрьме, а 13 (4+9) на свободе. Мы сделали попытку связаться с 40 охранниками из 47. Из 34 охранников, находящихся в тюрьме, 30 согласились сотрудничать с нами, а четверо отказались. В отношении 13 охранников, находящихся на свободе, было предпринято следующее. С душевнобольными пытался беседовать психолог, но безрезультатно. Социолог сделал попытку поговорить с умственно отсталым охранником, но также безрезультатно. Третий в этой группе был болен туберкулезом и лечился в Швеции, четвертый сбежал. С пятым было проведено интервью вне стен тюрьмы, однако с большими трудностями (при последующей обработке этот материал по принципиальным соображениям не вошел в исследование), а шесть человек наотрез отказались с нами разговаривать. Оставшиеся были признаны виновными в «нетяжких преступлениях». Исходя из нашего предыдущего опыта, мы решили не включать их в нашу работу. Мы могли бы конечно постараться взять интервью у некоторых из них. Однако для этого пришлось бы ехать в Тромсё (а это далеко от Осло), к тому же, мы не были уверены, что эти люди захотят с нами разговаривать.

Таким образом, что касается сведений, полученных из документов, то мы будем использовать группу из 47 для отчетов о характерных чертах экстремальной группы. В остальном мы будем использовать сведения, полученные от 30 охранников. Там, где необходимо приводить индивидуальные примеры, мы представляем охранников из данной группы, обозначая их буквой «А» с номером от 1 до 30, например А 27.

«Контрастная группа»

Отобрав охранников родом из определенных губерний и дополнив наши сведения фактами, полученными от других охранников, мы получили группу в 50 человек, удовлетворявших требованиям, предъявляемым к членам контрастной группы. Нам удалось узнать адреса 33 из них и взять интервью у 30. Трое отказались.

Что касается сведений, взятых из письменных источников, то при описании характерных черт членов контрастной группы мы будем использовать данные о 50 охранниках. В остальном мы будем использовать материал из 30 интервью. При представлении индивидуальных случаев, мы будем обозначать охранников из данной группы буквой «В» с последующим номером – от 1 до 30.

В Приложении III приводится более подробная оценка репрезентативности нашей выборки. Вывод гласит, что наша выборка, хотя и с большим трудом, но выдерживает критику. Мы полагаем, что на основе исследованного нами материала можем сделать некоторые выводы о группе охранников в целом. Мы уверены в том, что выборка «мучители и/или убийцы» во многих аспектах репрезентативна для тех, кто оказался виновным в жестоком обращении с пленными или их убийстве в сербских лагерях. Мы полагаем – но с несколько меньшей уверенностью – что выборка репрезентативна для тех, кто не оказался виновным в таком поведении в аналогичной крайней ситуации.

Резюме обсуждения выборки