Оккупация

А потом война закончилась, а они остались. Те, кто научился крышевать, дербанить, отжимать. И они начали искать свое место под солнцем. На таких вот рынках. И стали из защитников Родины, краины рэкетирами и бандитами. Научились грузить, отбирать деньги у старухи, продающей последнее, у жинки-реализатора, которая вышла торговать, чтобы прокормить своих детей. У всех тех, за кого они сражались на Майдане, а потом гибли под «Градами» на Востоке. И побратимов они научились подставлять и замазывать. И руки у вас – в крови.

Так они стали не волками – псятами. Переростками, которые выросли из щенков, но еще не стали взрослыми. Но станут. А вот старшие ваши уже стали шавками. Которые подбирают всякое на улице и могут тяпнуть сзади.

И это и есть итог революции гидности.

Шумно ввалились в пельменную, заказали красиво, одним словом – неси. Всячески показывали, что деньги не считают.

– Слышь, брат. А как там в ментовке-то? – на все заведение.

– Нормально, – буркнул Ющук.

– Не… – не унимался спросивший, – менты как были козлами, так и остались. Не было толком никакой люстрации.

А с тобой что делать? Люстратор хренов…

Потом подъехали на еще одну точку, там стояла какая-то машина, пикап (у бывших атошников были популярны пикапы, не джипы), но там, видимо, никаких конфликтных тем не было – обнялись, перетерли. Потом заскочили на хату на Троещине – треха там, дом приличный, а хата засранная вся. Бутылки катаются по полу, стойкий запах сигаретного дыма, треснутое стекло. Прямо к стене прислонена большая плазма. Мебель вся разномастная, в одной из комнат – матрасы вповалку – тут же и спали. Диван весь в пятнах… понятно от чего.

– Но че? Зависаем тут пока. Шмель, сгоняй за водкой, и закуси прихвати…

– Водку отставить, – сухо сказал Крол.

– Тады за пивом…

Пацан – видимо, в банде на положении стремящегося[68] – выскочил за дверь.

– Ну че. Вот наша хатынка…

– А это что? – спросил Ющук, показывая на мазок крови на стене.

– Это. А это… прикинь, брат, такая тема. Мы тут чику-бику такую сняли, привели сюда, а она, ты прикинь, торчиллой[69] оказалась. Прикинь, да. Кровь у нее носом пошла, в неадеквате такая, всякую пургу нести стала – мы ее отсюда отчалили. На фиг нам проблемы. Пока несли, она руками все мацала, руки в крови были – вот и попало, да…

– Где здесь туалет? – спросил Ющук.

Туалет оказался совмещенным с ванной, в раковине, на сливе – едва заметные следы крови – кто-то руки от крови замывал, осталось. Ющук посмотрел плитку, потом сунулся под ванну – пальцы наткнулись на полиэтилен, под которым угадывались знакомые очертания автоматного приклада.

Наркоманка…

Так они сидели часа три, смотрели Муз-ТВ российское через Интернет и покушали еще. Российское ТВ в Украине было запрещено, но все смотрели через Интернет, кроме совсем уж селюков, которые, что такое Интернет, не знали. Потом Кролу отзвонили на трубу, он переговорил и встал.

– Короче, пацаны, кацапа этого отследили, он на базе своей завис. Сейчас и разберемся. Поехали.

…

– Твоего кацапа, брат. Афган отзвонил…

Ющук понял, что вязать его будут кровью.

То, что за мной следят, я просек сразу и в корне. Сейчас двадцать первый век, и у меня не один видеорегистратор в машине, а четыре, с обзором на все триста шестьдесят, и картинка с них поступает на мой смартфон. А в смартфоне программка такая, она автоматом распознает номера и производит сравнение машин по нескольким параметрам, в том числе и по номерам. И если какая-то машинка то и дело попадается – памм… – телефон дает сигнал тревоги, видео с подозрительной машиной и сколько раз и где она попадала в кадр регистратора. Так что следить за мной не советую. Себе дороже.

Это мог быть кто угодно – эсбэушники, киллеры, просто отморозки, которым машинка приглянулась. Но я зашел в Viber и отправил приметы обоих машин на «пробивку» человечку, который может это сделать. И по тому, что показала пробивка, понял, что это бывшие атошники. Одна машинка и вовсе ввезена одним известным волонтерским фондом, потом переоформлена. Вторая из Донецкой области перерегистрирована на Днепр по левой схеме. То бишь отжали ее у какого-то бедолаги.

Через Viber же, который не отследить и не прослушать, я сбросил ситуевину своим. Они знали, что делать.