Оккупация

– Старший у них – Крол. Это с красными глазами который, у него так после контузии. Он ко мне подкатывал, мол, с ними я или не с ними. Я сказал, а что надо делать-то? Он ответил – власть сносить.

– Так и сказал?

– Да. Так и сказал.

Ну… нормально.

Вообще, желающим снести украинскую власть в последние годы надо в очередь вставать, но при этом власть как-то держится. Я думаю, причина в том, что никто не понимает – а что дальше? Как сделать так, чтобы третий майдан не слили так же, как первый и второй? И пока ответа на этот вопрос нет – все сидят, скрипят зубами, но терпят. Но все это до разу. Один из законов материалистической диалектики – количество неизбежно переходит в качество. И раз на Украине столько оружия левого, а у многих партий есть собственные вооруженные отряды, замаскированные то под ЧОПы, то под добровольческие батальоны, то рано или поздно кто-то попытается взять власть силой.

И да… мы же не забываем про то, как на державном спиртзаводе коктейли Молотова разливали в бутылки, да?

– Над Кролом старший кто?

– Афган.

– Это кто?

– Начштаба батальона. Афганец.

– А над Афганом кто?

– Крол обмолвился, у них проводник – депутат Черный.

Здрасьте. Приехали. Депутат Дмитро Черный – едва ли не самый, по мне, опасный персонаж украинской политики. Опасный прежде всего тем, что пока остальные бьют себя в грудь и соревнуются, кто больший патриот, – Черный молчит. И копит силы для решающей схватки за власть.

– Короче, Богдан, тебе определяться надо. И прямо сейчас. Ты кто? Мент? Бандит? Патриот, как вон эти? Еще кто?

…

– Чтобы ты понимал – я ищу тех, кто отравил и меня, и тебя, и твоего дядю. И найду. Но это все, похоже, – часть какой-то большой игры. И все это не просто так случилось. Ты можешь сам искать. А можешь мне помочь найти. Но имей в виду – побратимы твои с этим как-то связаны. Как – пока не знаю. Но связаны. И то, что они тебе про снос власти сказали – это не порожняк, не прогон. Украина – все еще крупнейшая страна в Европе. И чтобы захватить тут власть, на многое можно пойти.

…

– Короче, решим так. У меня дела, и сторожить тебя некогда. Предъяв у меня к тебе нет, но и отпустить тебя я не могу сейчас. У меня есть там камера холодильная, нерабочая. Посидишь там до утра, я записку напишу, кладовщики придут – откроют. Извини, но по-другому никак. А дальше – решай…

Первое вроде решили, с грехом пополам. Но тут еще теперь вопрос по ходу возникает. Куда теперь эту шпану девать?

На подвал? У меня подвал, извините, не резиновый.

Отпускать? А как их отпустишь?

Кончать?

Извините, но это беспредел по любым меркам, что по бандитским, что по человеческим – по любым. Даже бандитские понятия не допускают хладнокровного расстрела сдавшегося противника… старшего еще можно кончить, но всех…

А отпустишь их… они, по крайней мере, знают, что у меня есть серьезная бригада – достаточно серьезная, чтобы мной заинтересовались уже всерьез. Достаточно серьезная, чтобы посчитать меня не просто криминальным бизнером, а человеком, отвечающим за интересы чужого государства, а пацанов моих – не торпедами, а спецназовцами.

Чуете, чем пахнет?

И как-то по-любому надо из этой ситуации выворачиваться. По-любому, но выворачиваться.

Думай, Чапай, думай.

Ладно, вторая часть Марлезонского балета.

Подошел к лежащему на полу гаврику, пнул его – но вполсилы, без особой злости. Заодно понял, почему его Кролом гонят – у него глаза действительно красным отдают. Как у вампира.

– Ну, чо, фраер. Движения не движения? Че надо, я уже узнал, ты мне больше и в х… не сдался. Ща мы тебя в Днепр спустим с пацанами твоими. Секешь тему?

…

– Я таких, как ты, еще в Тольятти в Волгу с плотины спускал, сечешь? Так никого и не нашли – рыбки съели. Рыбам тоже надо чем-то питаться…

…

– Че молчишь? Так не дошло, на кого ты наехал, ското…ина?

…

– Цифры давай.

…

– Че не понял? Цифры давай – старших твоих! С ним и будем базарить. А ты молись. Не добазаримся – тебя я лично в Днепре утоплю. Вкусил?!

…

– Герой, значит? О’кей. Пацаны, трамбуем этих в бусик и поехали. Как раз до утра успеем обернуться.

– Восемь, три, два…

О. То-то и оно. Все хотят жить. Все.

Разборка, терка, стрелка – это, можно сказать, квинтэссенция блатной жизни. Разборки устанавливают и твой личный авторитет, и авторитет группировки, бригады, организации, от имени которых ты выступаешь.

Раньше все, конечно, было проще. Разборки регулировались кодексом блатных понятий, именуемых «правильной жизнью». Он регулировал самые общие места, но при этом не допускал совсем уж галимого беспредела. В конце концов, бондики тоже люди и тоже хотят жить. Потому не было такого, что с ходу начинали мочить, что на месте разборки закладывали фугас и отправляли конкурентов к праотцам, наконец – что на место прибывала милиция и противоположную сторону принимала при стволах и полном параде. Это и не разборки в основном были, а так – разговоры за жизнь. Многое решал твой личный характер, авторитет, духовитость. Вообще тогда многое личность решала. При этом до реальной стрельбы доходила хорошо если одна разборка из десяти – обычно так, на базарах съезжали.