Оккупация

– Положишь в ячейку хранения на Киевском вокзале. Номер и код сообщишь мне. Имей в виду, за тобой следить будут.

Насчет вокзала Берестов не соврал, как и у любого опера, у него на Киеве-пассажирском были крепкие связи и лично ему обязанные люди.

Вокзал везде – в России, на Украине, где угодно, – был и будет одной из самых криминогенных точек города. Постоянное движение, люди приезжают, уезжают, оставляют вещи в камере, многие везут с собой ценности, и немало. Кому-то нужно такси, кому-то водка, кто-то покупает дешевые вещи – предъявить потом претензии он не сможет, так как уедет. За вокзал в кровь бьются таксисты, лоточники и рэкетиры, на вокзале – никогда не переведется работа для ментов. Но главные железнодорожные ворота страны, Киев-пассажирский, представляли собой совсем уже что-то запредельное.

Вонь, грязь, никто ничего не убирает, под ногами шмыгают крысы. Перед вокзалом – столпотворение таксишек и желтых автобусов «богданчиков», тут же тетки сдают комнаты приезжим – это далеко не безопасно, так как, оставив вещи на левой квартире, можно их и лишиться, могут нож к горлу приставить. Тут же – МАФы, одно время их убрали, но как только на Киев пришел новый мэр – их тут же поставили заново, и теперь тут торговали родственники мэра и чиновников из КУГА. По ночам вокзал становился пристанищем для бомжей, многие были в военной форме, так как сыновья лейтенанта Шмидта больше не в моде. В окрестных дворах с рассветом организовывались стихийные мардикер-базарчики, как в Азии, – дешевая рабочая сила, на стройки, на ремонт квартир, грузчики на рынок и все такое прочее. Вездесущие азербайджанцы и цыгане предлагали вмазаться и отравиться. Все вертикальные поверхности были заклеены объявлениями об автобусах в Москву, Ростов, Краков, Белгород, Варшаву, предложениями визовых услуг и дешевой любви…

Берестов остановил машину задолго до вокзала, вышел, прошелся. Опытный опер, он не заметил ничего – ни подозрительно небольшого количества различных барыг и таксеров, ни машин с лишними антеннами, ни движения на крышах.

Береженого бог бережет, небереженого конвой стережет!

Решившись, он свернул в проулок, вышел во дворик, прошагал мимо шеренги людей с чемоданчиками инструментов, подошел к старому «Иж Комби», который в России сдали бы на утилизацию. Стукнул в стекло.

– Булыга…

Коренастый здоровяк с лицом картошкой полез из машины.

– Гражданин начальник…

– Здорово. Живой еще?

– А чего нам…

Булыга был с Харькова. Берестов один раз его крепко отмазал – не за деньги, просто на будущее сказал пару слов. Сейчас Булыга присматривал за базаром нелегальной рабочей силы – на большее ума не хватало.

– Да ничего.

– Какими судьбами?

– Так, иду мимо… Ты Скворчика помнишь?

– А как нет…

– Тогда слушай сюда…

Булыга появился через час… понятное дело, Берестова там уже не было. Потоптавшись, он сел в машину. Берестов наблюдал еще минут пятнадцать, только потом вышел из подъезда…

– О… А я думал…

– Думай меньше, жить будет проще. Видел?

– Ага.

– Один он был?

– Ага.

– Не ага, а так точно. С ним точно никого не было? Наши там, СБУ…

– Да точняк никого, отвечаю. Я бы заметил…

Берестов понял – это правда. Действительно, профессионалов сейчас было мало, так быстро их пригнать на вокзал не могли. А непрофессионалов или полупрофессионалов Булыга бы заметил. Весь вокзал – это одна гигантская паутина, и подозрительного человека заметят сразу, передадут по цепочке. Это вокзал…

– С ним что-то было?

– Чего?

– Что он нес?

– А… сумку.

– Большая?

– Ага.

– Тяжелая…

– Ну… вроде.

Берестов хлопнул делягу по плечу

– Должен буду. Но… смотри у меня.

Покрутившись еще минут десять и не заметив ничего подозрительного, Берестов подошел к ларькам. Купил сумку китайскую, дешевую, в нее набрал какого-то барахла. В другом ларьке купил торт. Почему-то в Киеве была такая традиция – киевский торт покупать именно на вокзале. Человек с тортом и сумкой вызывает меньше подозрений, чем человек с голыми руками, непонятно чего тут делающий…

С этим – он вошел на вокзал, потусовался у расписания, якобы выбирая маршрут, занял место у кассы, а потом пошел к камерам хранения. Там тоже никого лишнего не было.

Вспомнив, что ему прислал эсэмэской эсбэушник, Берестов нашел нужную ячейку, набрал номер. Там стояла сумка, простая сумка из черной синтетической ткани, очень дешевая, без каких-либо надписей. Он потянул сумку на себя…

В последний момент Берестов что-то понял… просто он не раз носил сумки и чемоданы с разным количеством денег, знал, сколько они весят, – и эта была подозрительно тяжелой. Но сделать Берестов ничего не успел, даже бросить сумку – бомба уже встала на боевой взвод, и таймер отсчитал последние секунды своей мгновенной жизни. А потом цепь замкнуло, и почти полтора килограмма пластида разорвали подполковника Берестова и еще нескольких человек, находившихся рядом, на куски…