Оклик

Не день ли скоро Страшного суда?

Как погляжу на этих я каналий,

Вся бочка вытекла, на дне бурда, —

Невольно мысль приходит о финале.

3

7 ИЮНЯ 1981. ЦВЕТЫ ПУСТЫНИ – АРТИШОК СИРИЙСКИЙ. ВНЕЗАПНЫЙ ПРИЛИВ ТОСКИ И ОДИНОЧЕСТВА У ТРЕХ ИРЛАНДСКИХ МОСТОВ. ЭЙН-АВДАТ. РАССЕЛИНА В РАЙ. ГОРОД, МЕЛЬКНУВШИЙ ШЕПОТОМ И СНОВИДЕНИЕМ. МОГИЛА ЮНОШИ ГЕРМАНА-СЫНА-АЛЕКСАНДР А. ВЕЛИКИЙ ПРОВАЛ. СУМЕРКИ: КРОВЬ ИЛИ ВИНО ИЗ-ПОД КИСТИ РЕМБРАНДТА?

Солнце уже печет вовсю, ослепляя так, что не замечаешь, как местность изменилась, пошла в гору оголенным плоскогорьем Бокер. Уже бессильные дотянуться до нас, откинулись вниз белизной проказы в раннем солнце пески Шунра. Синева небес, если оглянуться назад, кажется звонкой как покрытый глазурью кафель. Живые образы окружают лишь подобиями, выжженными в гончарной печи пустыни. Першит в гортани. Только миражи полны скрытой влаги. Стоит лишь оторвать губы от фляги, руки от хлеба, ноги от земли, забравшись в "джип", и, кажется, оборвались все связи с реальностью, только раздражающим звуковым мусором сквозь слой воды забивают слух смешивающиеся голоса – так отдаленно-отдаленно – Сами Нардора, Стамболи и редко роняющего слова Бени, обсуждающих с не терпящей сомнения профессиональностью разные стили мебели, модерной и антикварной, но постепенно и это оборачивается странной сюрреальностью – с ощущаемой по-мертвому домашностью обставляются окружающие меня пустынные холмы мебелью, сквозь которую протискивались отошедшие годы жизни, – и у синей по-небесному кафельной печи в доме одноклассника Мони Когана, поблескивающей при луне странными своими рисунками, – неизменный буфет со львами и лаком, исклеванным древоточцами; замершие змеиными своими изгибами столы и стулья гнутой венской мебели в зале судебных заседаний, где работал отец: в этом жестоком пахнущем гибелью мире – женственные изгибы, такие беспомощно-доверчивые и непостижимые, в самой своей доверчивости несущие яд, захватившие, как пчелу в цветочные свои ловушки, твою юность, две Валентины, их странные облики, напоминающие чем-то таинственные ночные крупно разворачивающиеся и легко гибнущие цветы. И бесчисленные в небе жалюзи, скрепленные друг с другом, пытаются спасти прошлое от испепеляющего света солнца.

После долгого перерыва ощущаю прикосновение Ангела.

И это не странно, ибо здесь их слышимо-неслышимо.