Окна на запад (СИ)

Эта ночь так похожа на прошлую, только теперь не может вспомнить, как Катрин целует.

Покусывает ее губы, ощутив прохладные пальцы, сжавшие ее грудь. Соски моментально твердеют от острых ноготков, вызывая дрожь и томление.

- Как же ты прекрасна… - тихий-тихий стон.

Элис позволяет себе погладить нежную маленькую грудь красавицы, мимолетно подумав, как давно влюблена в этот голос. Всю жизнь звучит где-то рядом. К лицу приливает кровь, Алиса все еще не расслаблена до конца и знает, что ее гостья чувствует это. Губы ласкают девичью грудь, влажный язык скользит по соскам, белоснежные зубки играют с ними.

Тихое рычание, Элис хорошо улавливает настойчивость и властность незнакомки, разводит ноги по первому же приказу нежностей, почувствовав мягкие руки на бедрах. Поцелуй-укус, Элис в безумном желании почувствовать горячее, почти что раскаленное тепло еще ближе, стереть эту грань.

Ее глаза блестят в темноте, Лори остается только хрипло вскрикнуть, лизнув шею Элис, позволяя пальцам Элис исследовать собственное влажное лоно, только распаляя себя от игры девочки.

Все же человеческое тело имеет свои привилегии. Сама не касается ее, только сжимает девичью грудь, влажно целуя. Достаточно одного взгляда в темноте, и Элис кусает губы, выгибаясь от дорожки поцелуев, что ведет все ниже.

Горячее прерывистое дыхание в самом низу живота, коготки впиваются в бедра.

Алиса сейчас бы вскрикнула ее имя, если бы знала. Осталось только мучиться сладкой дрожью, дразня собственные соски пальцами под ритмичные движения влажного языка. Чуть двигает бедрами, ощутив до безумия желанное чувство заполненности. Лори тихо и блаженно поскуливает, то теребя кончиком языка клитор, то проникая глубже, набирая темп и добавляя пальцы. Все ласки инстинктивны, как давно она мечтала касаться этой девочки именно так, услышать, как сладко она может вскрикивать и извиваться на уже влажных простынях. По телу словно теплые искры покалывают, обе больше не могут терпеть.

Алиса кусает ладонь, удерживаясь в сознании только благодаря еле слышной боли, язык все еще скользит между ее ног, собирая удовольствие и продлевая сладостную истому. Жарко, слишком душно в комнате. За окном ливень хлещет. Герцогиня только сейчас услышала.

- Как тебя мне называть? - дрожащим от недавнего оргазма голосом. Прижимается к девушке, запрокинув голову и устало улыбнувшись, почувствовав поцелуй в шею.

- Давай убежим… Хватит… Пожалуйста, - Лорелай сбивчиво шепчет, медленно поглаживая пальцем ладонь девушки, ее голос тонет в шуме воды.

Алиса бы вспомнила свои детские фантазии о воде, но не сейчас.

Сон, кажется, закончился, а забытье продолжается. И сказка.

- Что ты… Никуда не пойду, отпусти, - чуть хмурится, почувствовав, как сильно прохладная рука сжала ее запястье.

Надежды медленно тлеют жгучими угольками.

- Как хочешь, можешь называть… Меня никак не зовут, - взгляд темных глаз все такой же мягкий. И голос журчанием ручья.

- Женевьева, - Элис выдыхает, прикрыв глаза.

Бархатное покрывало укрывает ее, она все еще чувствует уже знакомую руку на талии. Как маму назвала. Думала в детстве, что с ней вот так тепло.

========== 8. ==========

Темнота спальни сменяется прохладным серым светом - шторы забыли задернуть или уже раздвинули. Но это мягкий осенний свет, и он не будит герцогиню. Она бы сегодня спала до обеда. Давно она так умиротворенно не улыбалась во сне. Сладостный сон с оттенком ужасного тает медленно, будто Алиса сама просит в нем остаться.

Это Катрин раздвинула темные шторы. Она снова стоит у окна, вглядываясь в утренний лес. Ее глаза словно затянуты пленкой, взгляд усталый и раздраженный.

- Не хочу, - едва слышно шепчет, поправив шаль.

Не хочет, не может больше стоять у этого окна, смотреть на чернеющий старый лес. Снова ждать тусклого отныне заката, ждать новый день. Только принесет ли он желанное? Не позволит ли сбросить надежды на лучшее в пропасть? Руки дрожат, потеют ладони. Комок подступает к горлу. Она так долго ждет счастья и так долго его заслуживает.

В предрассветных сумерках казалось, что потеряла рассудок, смешивая с горячим чаем содержимое мешочка, присланного кузеном. И снова слышит его голос, что в письме прочитала.

Отдает чашку своему слабому хозяину, сглотнув при его вялом глотке. Вспоминает свою улыбку врачу вчера. Сходит с ума. Это знает. Поджимает губы, бросив взгляд на спящую Элис. Нет, герцогиня не может ее ненавидеть, она слишком мала для этого.

Катрин прищурилась, подойдя к ее постели ближе. Ресницы подрагивают во сне, уголками губ улыбается. Распущенные темные локоны.

Катрин не сдержалась, невесомо провела по ним рукой, обернувшись через секунду.

Сходит с ума. Еще больше теперь это знает. В комнате еще кто-то, быстро-быстро стучащее сердце Катрин чувствует. Это слабое сердце, трусливое сердце, что сжимается от каждого шороха, каждого невидимого ненавистного взгляда. Где-то поблизости завелась тварь. Катрин ее ненавидит.

Могла бы сейчас задушить это наивное личико собственной шалью, могла бы. Но любит. Ночами молитвы сбивчиво шепчет, всем телом безмолвно плачет.