Окна на запад (СИ)

Осень теперь кончается слишком быстро. Холодный ветер обрывает последние листья, укрывая на черной, ледяной земле мертвое тело в грязной рубашке. На бледной щеке тают кусочки льда. Слезы-льдинки.

- Мне нужно с Вами поговорить.

Алиса дернулась, закутавшись теперь и в одеяло, заметив на пороге молодого врача.

Катрин встревоженно улыбнулась, поправив прическу, не переставая кокетничать.

========== 9. ==========

У Элис не болела голова, совсем нет. Только неприятное чувство тяжести и мутной дымки, из-за которой никак не выходило сосредоточиться и думать. Думать о чем? Снова. О ней.

Давить в себе мысли, что прошлая ночь была первая и последняя. Как будто книгу дочитала, и это ее последняя страница. Эпилог вырван, его остается только додумать.

- Что врач сказал? - герцогиня удивляется самой себе, своему раздражению, резко задернув шторы сильней, услышав капли дождя.

Все сильней. Ветер почти что ломает ветви деревьев, тоскливо шумит за окном.

Эти лишние секунды молчания. Да говорила бы скорей, меньше бы лгала, что все хорошо. Или что плохо. Несколько часов Алиса только и чувствует, что ничего.

Слишком много пустоты и удушающего чувства вины. Перед кем? Она сама человек, имеет право жить не только сладкими сновидениями.

- Точно не знает, в чем причина недомогания. Но оставил кое-какие лекарства. И я думаю…

- Хватит, - Алиса, поморщившись, обрывает. - Я устала. Слишком долго спала. Разбуди меня завтра пораньше.

Катрин бросила удивленный взгляд на часы. Совсем еще рано. Правда погода ни к черту. Льет, как из ветра.

- Он хороший врач. С твоим отцом все будет в порядке, - так трудно дается этот мягкий шепот, так легко обнимает герцогиню со спины, но уже не позволяет себе коснуться губами ее шеи. Только шум воды за окнами.

- Он тебе понравился? Врач. Ведь понравился, - голос не дрогнул, но Алиса больше не удивляется себе.

Чувство вины сменяется тоской. Не те руки сейчас обнимают. Холодно не под дождем, просто холодно с ней. В этой полутемной спальне с окнами на запад. Маленькая игла предательства так и колит, так и режет кожу, не замечая капель крови.

Нет, и не думает, что Катрин изменила ей, просто думает, что сама сделала выбор. Одна теплая ночь стоила тысячи холодных.

Тихий хлопок двери. Минута, и Катрин, очевидно, поднялась к себе. Да и нет не ответила - ничего не сказала, наградила или наказала молчанием. Немым знаком согласия, шутливой болью.

Алиса посмотрела на столик возле кровати, где еще утром был нож. Катрин все-таки забрала его.

Молниеносно бросается к кровати, перерывая постель, заправленные служанкой перины. Глаза горят, сердце стучит в ожидании какого-то чуда. Какого-то. Нет, подушки оказались нетронуты.

Приподняв одну, Алиса едва не ойкнула, моментально начав кусать от волнения губы.

Веер не измялся, совсем новый. Мягкие черные перья ласкают кожу. С насмешкой и болью.

Ты меня не увидишь больше.

Алиса тяжело дышит и невыносимо злится, но веер больше не пытается сломать, никто его теперь не принесет назад. Но это последняя зацепка за реальность снов, а еще напоминает ее. Нет, совсем не помнит этих губ, только поцелуи.

Я тебя не увижу, может. Но ты меня увидишь.

Эти мысли уже вопрос гордости. И щемящей обиды, которую пытается скрыть. Желание поцеловать ту, которая подарила ей столько нежности. До мурашек по коже.

Холодно.

Алиса впопыхах накинула черный плащ, выбежав через сад, мельком удивившись, что Катрин все еще не распорядилась усилить охрану. Видела бы Элис саму себя. Волосы растрепались на ветру, румянец былой растворился, руки ледяные и одежда намокла. А она все бежала, то едва не падая, зацепившись, то отмахиваясь от ветвей.

Бежала и смотрела себе под ноги, смотрела, как мелькает черная влажная земля. Иногда поднимала взгляд на небо, на серые пышные тучи. Капли дождя, кажется стали смешиваться со слезами, но Алиса и не уяснила до конца, что плачет, как-то само собой получилось. Да, в горле противный комок, про себя шепчет, что ищет то, именно то место, где она видела Женевьеву.

Тот солнечный день и книга сказок. Она еще долго искала ее и, кажется, нашла.

Тот взгляд, что герцогиня чувствовала в те полуденные часы. Тот взгляд пронзительно холодных глаз, что дарят мурашки тепла по коже. Эти глаза следили за ней, изучали ее так внимательно и влюбленно, как еще никто и никогда. По крайней мере на нее так не смотрели.

“А я не узнала ее!” - и снова болезненный укол слева в груди.

И бешенство, и отчаянье. И безграничная нежность. Все отражалось во влажных темных глазах Алисы.

Та самая поляна, она узнает это место отовсюду. Густые заросли папоротника и ручей. Дождь стеной холодной, запах взмокших сухих листьев.

- Ты… Женевьева, - быть может, прокляла бы себя позже за резкий лепет и дрожь.

И невозможность громко говорить. Шум воды заглушает, и голос сам собой сел.