Окна в облаках

– А я тебя не забыл совсем, потому что это никак невозможно. Солнце – это про тебя. Рыжая копна, и зеленые глаза в росе. Ты без зонтика, сними хотя бы очки и туфли. У меня есть горячий кофе, коньяк, вино. Садись в это кресло, глотни что хочешь и сразу начинай говорить, чтобы не сбить собственную мысль. Все в деталях и в том настроении, в каком ты была вчера, когда приняла очень важное решение пустить постороннего человека в свою жизнь.

– Ты не посторонний.

– Я постараюсь быть не посторонним.

Маша начала говорить с трудом, но уже через минуты сама с удивлением слушала собственную исповедь. Она рассказывала Коле о самых тайных, интимных проблемах своей семейной жизни честнее, точнее, беспощаднее, чем говорила это самой себе. Неужели это все на самом деле? То, что она слышит, как со стороны, о муже, за которого вышла по любви и страсти. О лучшей подруге, которая спасала ее в горе и одиночестве. Маша ничего точно не знает, но не может ее обманывать обнаженная и ноющая интуиция. Причина затяжного раздражения в том, что она блуждала в потемках. И тут озарение. Такова жестокая правда жизни: никакого человека природа не нарисовала одной краской, никто никому не обязан быть идеальным. И, конечно, ни один человек не подписывался на преданность кому-то в ущерб себе.

Маша закончила. Выпила залпом бокал вина и только после этого посмотрела в лицо Коле. Во время своего повествования она видела лишь то, что горело в ее мозгу, сжимало в тисках сердце. Лицо Николаева было сосредоточенным, внимательным, но в нем не было ни особого сострадания, ни демонстративного участия. Уже хорошо.

– Коля, если тебе кажется, что это бред свихнувшейся маньячки, скажи мне честно и сразу. Я не обижусь. Могу даже обрадоваться.

– Такое бывает и бредом свихнувшихся маньячек, причем довольно часто, – спокойно произнес Коля. – Но это может быть и открытием, пронзительной догадкой, результатом анализа нормального, разумного человека, способного сопоставить факты и наблюдения. И такое тоже случается достаточно часто. Надо работать. Если тебя не отвращает тот факт, что речь идет о всесторонней слежке за близкими тебе людьми, вторжении в их самые сокровенные секреты. Если ты все же решишься на это, оправданием может быть только одно: правда дорого стоит. А утешением может оказаться доказанный вывод: это не то, чем кажется.

– Я согласна. Я готова ко всему. Только быстрее. Пожалуйста.

Маша перебросила со своего айфона на почту Коли снимки Александра и Ольги, ссылки на их профили в соцсетях, е-мейлы, телефоны, адреса квартир и работы.

– Отлично, – сказал Коля. – Ты сделала самую рутинную часть моей работы. Теперь мы практически партнеры в деле.

Он не стал подписывать с Машей договор, отмел ее предложение об авансе.

– Мы все решим потом по факту затрат. И пойми, если тебе неловко. Я сразу хочу отменить свой рабочий порядок и действовать в рамках особого случая. Не потому что я такой скромный, стеснительный и бескорыстный, а потому что я друг. Ты должна это почувствовать, только тогда и так мы сможем разобраться в самых непонятных обстоятельствах и не запутаться в дебрях непредсказуемой реальности и диктата морали, в настоящих и придуманных чувствах. И… должен быть какой-то разумный результат. Маша, ты не сказала, с какой целью сыск. Развод?

– Я не знаю, Коля. В том-то и дело. Думала только о разоблачении и… Да, и мести. Пока не представляю какой.

– Все же: с чем связано твое представление о мести мужу, если он ее заслужил? Что-то материальное: отобрать квартиру, общие сбережения? Так чаще всего выглядит месть у моих клиентов и клиенток.

– Да нет, ты что… Нам нечего делить. И я совсем не хочу сделать Александра бездомным, а самой остаться с невыплаченной ипотекой. Я просто об этом не думаю. А хочу… Наверное, только одного: чтобы он испытал настоящую боль, унижение и страх от того, что его разоблачили. Не в том, что, возможно, влюбился. А в том, что не способен ни на честность, ни на благородство. Только на подлость по отношению к той, кого предал. Он так защищен своей самовлюбленностью и вечной позой, что создает собственный образ из одной лжи. Я почти уверена, что он, если мои подозрения верны, продумывает выход, связанный с какой-то моей виной. Это я злобная, нетерпимая, бессердечная и бесплодная, превратила его жизнь в ад. И он был вынужден скрывать свое чувство к другой, чтобы не подставлять под удар и ее.

– Ты считаешь мужа настолько коварным?

– Да. И я хочу, чтобы ему было очень больно.

– Ну, все нормально. Значит, поправим даже твой план туманной мести. Наша задача – понять. А дальше по обстановке.

Коля работал. Иногда писал короткие, почти закодированные сообщения о том, что дело продвигается. Никаких отчетов на почту Маши: ее ноутбук даже не запаролен, а они приняли как условие тот факт, что рядом с ней коварный враг, и он может следить за ней круглосуточно.