Окно в доме напротив

Визг покрышек по мокрому асфальту, превратившийся разом в сочный гул, разнёсся по ущелью, грохотом прокатился по протянувшимся от бездны к бездне утёсам. Мэлий открыл глаза, всё ещё пребывая в настоящем. Странное это чувство – будто лишь здесь его убежище, здесь, посреди дороги, его истинный, единственно возможный мир, а не там, за перевалом, куда он так стремится, – оно не уходило. Мэлий потряс головой, вырываясь из цепких объятий завороженности. Но по-прежнему ощущал, что лишь здесь и сейчас столь нежданно стал тем, кого давно и безуспешно искал в себе, долгие годы, не находя, а, последнее время, и вовсе не надеясь найти. Но был ли то его истинный облик, внезапно высвободившийся из-под нанесённых слоев прошлого, различных прошлых, из-под боязни заглянуть в собственную душу, или же иллюзия, рождённая настоящим, рождённая только для того, чтобы Мэлий по возможности дольше не встречался ни с каким из своих прошлых, отвращающая от них, убеждающая в неверности пути, в неверности с самого начала (жаль, с таким запозданием убеждающая – ничего даже на этой дороге, изменить он был не в силах)? Он не знал этого.

А теперь ответ не имел значения. Грохот машины, вырвавшейся из-за поворота у скалы, резко усилился, ударил в барабанные перепонки, прокатился по перевалу. И, сливаясь с ним, возник острый, надсадный вой искрящего металла о каменные стены ущелья.

Фары полоснули по пропасти, метнулись из стороны в сторону, а затем уперлись в «ниссан». Машина, кажется, школьный автобус, скрипела истёршимися тормозными колодками, билась о скалу, замершие покрышки бессильно скользили по мокрой дороге, не находя сцепления с асфальтом через тонкий слой воды, разъявший, разделивший их. А может, это мороз, который за своими плечами привёз сюда, в субтропики, Мэлий? – сковав полотно тонким ледком, он и заставил машину на полной скорости, без надежды снизить её, мчаться в никуда, в бездну, до которой оставались считанные десятки метров и считанные секунды пути. И серебристый «ниссан» Мэлия, стоявший на траектории неуправляемого движения.

Автобус снова натужно заскрипел о скалы, видимо, водитель пытался затормозить хоть так, но новый удар просто отбросил машину, точно щепку, от вздыбившихся каменных глыб, не изменив направления пути. Мэлию казалось, он видит всю тщету попыток водителя удержаться на трассе, чьи движения с каждым истёкшим мгновением охватывала всё большая безысходность перед разверзшейся бездной. До которой метры дороги, бетонный бордюр, не способный выдержать прямого удара и стоявший «ниссан» на обочине.

У Мэлия было несколько секунд на то, чтобы выскочить. Две или три, их ему хватало в обрез, пожелай он остаться в живых. Вот только обретённое настоящее не отпускало. Но не только оно – ещё и слова его противника, о смерти за горами, почему-то именно сейчас Мэлий вспомнил о них. И вспомнив, во что бы то ни стало решил не дать всемогущему, жадно наблюдавшего со спины за разворачивающейся драмой, открыть новый счёт. И потому, сколь бы истошно ни кричал мозг о грядущей боли, мраке и забвении, как бы ни тщился разум разъять руки, вцепившиеся в руль, переложить их на ручку двери, Мэлий сумел побороть себя. В последний миг он успел сделать почти невозможное – оглянувшись, не то на автобус, не то на противника, стоящего за спиной, он одним резким движением вырвал ключи из замка зажигания и отбросил их в сторону. И усмехнулся в невидимое лицо Муслима, явившееся его внутреннему взору, в чёрный провал, в который низвергся он сам, через мгновение.

Автобус ударил «ниссан» в борт чуть наискось, точно в переднюю дверцу. Мэлия бросило на раскрошившееся ветровое стекло, а мигом позже завалило на пассажирское сиденье. Скрежет металла о металл оглушил его и тут же смолк. Бордюр был пробит, странное ощущение невесомости в последние мгновения поразило хирурга. Бездна неба смешалась с яростной бездной реки, мгновенно наполнив мир настоящего холодной всепоглощающей темнотой.

Операция закончилась. Время близилось к полуночи. В свете прожекторов серебристый «ниссан», изуродованный до неузнаваемости, груда искорёженного металла, был поднят. А вот опознать водителя не составило труда: к удивлению бригады спасателей лицо Мэлия не пострадало совершенно, лишь несколько мелких царапин от разбившегося ветрового стекла. Да и липкие от крови документы, находившиеся при нём, лишний раз подтверждали всю невероятность увиденного.

– Может, замок заело, – бледно прошептал водитель школьного автобуса, не в силах оторваться от лица хирурга, совершенно безучастного, сосредоточенно взирающего из бездны. Остекленевшие глаза никак не закрывались, взирая из бездны земной в бездну небесную.

– Не знаю, – слова водителя не требовали ответа, он просто излагал версии самого разного рода, с дюжину за последние полчаса, едва только увидел водителя серебристого «ниссана», поднятого со дна ревущей пропасти. – Экспертиза покажет. Вы бы прошли в скорую, вся рубашка в крови….