Око флота

– Пошли, парень! – вскричал Дево. В то же мгновение он подпрыгнул и повис на утлегаре, стараясь оседлать его. Побуждаемый примером первого лейтенанта, Дринкуотер без рассуждений последовал за ним. Палуба «Циклопа» ушла вниз и в сторону. Ветер трепал полы мундира Дринкуотера, осторожно ползущего по бушприту следом за Дево. Наклонное рангоутное дерево было в изобилии снабжено петлями для рук, и несколько минут спустя он уже присоединился к своему командиру на полубаке «испанца».

Роскошно одетый офицер вышел вперед и протянул Дево свою шпагу. Дево, разозленный бездеятельностью испанцев, не обратил на него внимания. Он знаками поторапливал офицера и группу матросов, занятых линем, и вскоре показался четырехдюймовый канат. Снова выглянула луна. Дево повернулся к Дринкуотеру.

– Ради Бога, забери у него эту штуковину. Потом верни назад: нам требуется их помощь.

Так Натаниэль Дринкуотер принял капитуляцию тридцативосьмипушечного фрегата «Санта-Тереса». Отвесив на качающейся палубе неуклюжий поклон, он, страясь не выглядеть остолопом, протянул оружие назад. Лунный свет блеснул на толедской стали.

– Люди! Омбрес! – снова закричал Дево.

Четырехдюймовый канат уже появился на палубе, и начал сказываться вес большого каната. Отчаянно жестикулируя, Дево побуждал побитых испанцев подналечь. Он замахал рукой в сторону подветренного борта.

– Муэрто! Муэрто!

Они понимали.

А с наветра Хоуп готовился положить «Циклопа» на другой галс. Было жизненно важно, чтобы Дево успел за оставшиеся секунды закрепить буксир. Четырехдюймовый был выбран полностью. Кто-то на носу «Санта-Тересы» уже подхватил показавшийся из воды десятидюймовый канат.

– Тяни! – вне себя от возбуждения кричал Дево. Волочащийся в воде канат будет служить для «Циклопа» плавучим якорем и может помешать ему лечь на правый галс.

Вдруг канат одним рывком оказался втянут на борт. Набегающая волна приподняла тяжелую пеньку и буквально втолкнула ее на нырнувший нос «Санта-Тересы».

Дринкуотер почувствовал удивление. Характер качки изменился. Он ощутил что-то неладное и огляделся. Освещенное луной море было белым и покрытым пеной, как у пляжа. Они оказались среди бурунов Сан-Лукара. Мощь валов Атлантики, обрушивающихся на отмель, производила шум, заглушающий завывание ветра и крики людей.

Проверив крепление каната, Дево заорал:

– Выстрел из пушки, живо!

Дрикуотер стал показывать на орудие, пантомимой давая понять, будто загоняет заряд в ствол.

– Бум! Бум! – кричал он.

Моряки поняли его и в несколько секунд пушка была заряжена. Дрикуотер взял пальник и поджег заряд. Орудие выстрелило. Мичман обеспокоенно посмотрел на «Циклоп». Стоявшие рядом испанцы глядели в подветренную сторону.

– Dios!– воскликнул один из них, перекрестившись. Другие последовали его примеру.

Дринкуотер вздохнул с облегчением. «Циклопу» удалось лечь на другой галс. Буксир поднялся из воды и натянулся. Раздался скрип, и Дринкуотер посмотрел на фок-мачту, вокруг которой Дево и матросы обвязали канат. «Санта-Тереса» вздрогнула. Люди встревоженно переглянулись: что это – рывок буксира и касание дна?

Корма «Циклопа» поднялась, потом нырнула вниз. В наступившей опять темноте разглядеть канат было невозможно, но он явно остался цел, ибо «Санта-Тереса» начала разворачивать нос к ветру. Медленно, очень медленно «Циклоп» тянул своего недавнего противника на юго-запад, платя за каждый фут продвижения на ветер ярдом сноса в южном направлении.

Дево повернулся к мичману и похлопал его по спине. Лицо его осветилось по-детски радостной улыбкой.

– Мы сделали это, парень! Бог мой, мы это сделали!

Дринкуотер медленно осел на палубу: силы совершенно оставили его и он провалился в забытье.

Глава пятая. «Дела людей, порочные и злые…» 6

Февраль-апрель 1780 г.

Флот Родни стоял на якоре в Гибралтарской бухте, зализывая раны и наслаждаясь чувством выполненного долга. Доказательства победы находились здесь же: испанские корабли, на которых поверх родных знамен развевались британские.