Око Гора

Я взглянул на Пагоша, он коротко кивнул мне, говоря взглядом, что теперь все зависит от меня – что мое время наконец пришло.

– Тогда я четко объясню, чего я жду. Я не буду вторым Ухазором, который был тебе дедом во всем, кроме названия. Мне нужна жена, с которой я днем буду делить свои мысли, беспокойство и страхи, а ночью – постель.

– Всю ночь, как Шери и Мена? – Разумеется, Асет хотела быть уверена, что поняла меня правильно, и я забеспокоился, что это она мне откажет, а не ее отец.

Я кивнул и сказал Асет то, что может понять лишь она.

– Я думаю, и это, и многое другое, если мы захотим найти собственный путь.

Она долго меня рассматривала, заставив помучиться.

– Правда? – Ее лицо оставалось слишком серьезным и не позволяло предположить, что я смогу выиграть эту игру, но я дал единственный возможный ответ:

– Правда.

Лицо Асет засветилось, глаза сверкали, словно звезды, и лишь потом губы расплылись в восхитительной улыбке:

– Думаю, что это мы сможем. Как и многое другое.

Она согласилась стать моей женой, или это значило что-то еще, чего мой глупый мозг не мог уразуметь? Я не понял, так как бывают моменты, когда перед ее гибким умом я чувствую себя тупым бараном, которого ведут за кольцо в носу по свежевспаханному полю.

Через секунду Асет уже стояла рядом, взяв меня за руку, и повернулась к Рамосу.

– Отец, я возьму врача Сенахтенру в мужья.

У меня где-то внутри зародилась радость, а сердце грозило выпрыгнуть из груди, но каким-то образом мне удалось устоять на земле, пока я ждал ответа Рамоса.

– Принять такое важное решение в спешке… – начал он.

Если бы я верил в него, как Пагош, я бы мог подумать, что Верховный Жрец осторожничает с выбором, потому что беспокоится за счастье дочери, но, скорее всего, он взвешивал, насколько потеряет в своей рыночной позиции, если отдаст ее мне.

– Я ведь давно ждала Тенру, правда, Пага? – почти не останавливаясь, выпалила Асет. – Разумеется, богиня предназначала нас друг другу с того самого момента, как мы вступили в этот мир. Иначе Осирис забрал бы меня, когда я заболела. Это же Исида послала Тенру достать меня из тела матери. Ты сам мне это однажды сказал!

Он посмотрел на дочь, глаза его подозрительно засветились, и я подумал, что, наверное, он вспомнил ее такой, какой она была в детстве, но Рамос стряхнул воспоминания и сурово посмотрел на меня.

– Тебе больше нечего сказать? Время уходит, и Пагош нервничает.

– Все, что нужно, уже было сказано, – ответил я, – кроме того, что писать в брачном договоре.

– Суну, тебе следует целовать мне ноги, а не спорить по поводу условий! – пробормотал Рамос, наполовину сердясь, наполовину изумляясь. По крайней мере, я сделал такой вывод, судя по улыбке, которая заиграла у него на губах. Но с другой стороны, как я уже говорил, это бесконечно хитрый человек.

– Имущество и владения Асет пусть будут записаны на ее имя, – сказал ему я. – Мне ничего передавать не надо. Также у нее должно остаться право получать и распоряжаться собственностью без моего разрешения.

– Почему это меня не удивляет? – произнес Рамос, качая головой. Асет сжала мою руку, чтобы я молчал. – Что еще? Выкладывай, чтобы можно было поскорее с этим покончить.

– Жена должна одобрить все обязанности и требования к обеим сторонам, но если она захочет развестись со мной, по какой-то причине или просто так, все семейное имущество, большим оно будет или маленьким, должно перейти к ней, а не одна треть, как обычно. – По сути, я ничего от Рамоса не хотел, но если я буду отказываться, это все равно что отрицать ценность Асет.

Я заметил, что он посмотрел на Пагоша.

– Что-нибудь еще?

– Также не станем предусматривать возможность измены, ни с моей, ни с ее стороны. Остальное пусть скажет Асет. И вы. – В этот раз я сжал ее руку.

– Какая щедрость! Этот человек оставил мне крохи и ждет от меня благодарности! – воскликнул Рамос в потолок.

– Тот мне свидетель, – осмелился добавить я, – и я клянусь оберегать твою дочь и заботиться о ней в болезни и здравии, и когда Ра плывет в своей лодке по небу, и в темноте ночи, с этого часа до своего последнего дыхания. И далее, если такое возможно. – Я начал было говорить, что ради его дочери готов рискнуть любой надеждой на вечность, но не хотел, чтобы Рамос снова обвинил меня в том, что я подлизываюсь.

Вместо этого я посмотрел на Пагоша, который чуть не улыбался. И тогда я понял, что выиграл битву. Пагош на моей стороне – ведь это благодаря ему Рамос начал мне доверять.

Пока мы готовились к отплытию, мягкое сияние озарило восточный горизонт. Мерит пришла к реке, чтобы проводить нас, поспешно снабжая Асет многочисленными последними наставлениями. Потом они обнялись на прощанье, обе плакали и что-то бормотали. Потом они долго махали друг другу руками, берег все удалялся и удалялся, а потом и вовсе исчез из виду. Ветер дул нам в спину, а мы плыли к новой жизни, в то место, которое и представить себе не могли.